— Я Вас благодарю и если могу помочь ещё чем-то…., — сказал я. Мне было важно зафиксировать слова про то, что они берутся за Танлу-Же.

— Можете. По крайней мере, можете сказать… Нам интересно вот что… Некоторые члены клана интересуются возможностью… Как это по-русски? Осесть.

— Остаться жить в городе?

— Да. Такое допустимо? Как у вас относятся к китайцам?

— Я на себе припёр Танлу-Же в больницу и угрожал оружием, чтобы врачи его спасли. А сейчас договариваюсь с Вами и терплю дурацкие шутки, чтобы вы приняли его на реабилитацию. Как Вы считаете я отношусь к китайцам? М?

— Может, это разовое, личное отношение к нему. К тому же это Вы, а не город.

— Не разовое. Дзы-Нан-Цай мой друг, без сомнений. И Чен. Джо. Не знаю, как его правильно по имени зовут.

— Вы хороший друг.

— Хороший друг, но не лингвист. Да, я не могу адекватно воспроизвести его китайское имя, зато я его трудоустроил, а ещё участвовал в его сватовстве. На девушке из крестьян с моих, прошу заметить, земель. Да я его семье освобождение от уплаты ежегодной ренты на десять лет подарил просто в качестве жеста доброй воли. И у меня есть друг Мин.

— Мин — женское имя.

— Она девушка.

— С почти таким же как у меня, именем?

— Мне за её жизнь пришлось напрягать Предка-Покровителя. Так что не вздумайте мне сказать, что я мало дружу с китайцами или ещё чем-то. Да и Николай… Город — это я, город — это моё детище. Город у нас вообще-то алтайский и алтайцы с чалдонами там обязательно будут. Вопросов нет. Но как хорошая сталь она содержит массу полезных в составе элементов. Немцы, русские, башкиры, осетины, француз в генералах, степняки, хакас один, зато какой! Короче, мы город интернациональный. И китайский квартал в его составе, конечно же, будет. И у нас будут законы, запрещающие дискриминацию. Проще говоря, за это будут бить морду. Оценивать человека будут по его делам, а не национальной принадлежности.

Я с гордостью оглядел выстроенные в ряд мотоциклы.

До очередного заседания штаба, бывшего, по сути, единственным и единым центром ведения войны против ногайцев, оставалось пятнадцать минут, но Дмитрий Чуй со своим замом, который тащил папку с документами и де Жерс уже явились.

— Что это? — спросил Карась.

— Мотоциклы, — уверенно буркнул де Жерс как более технически осведомлённый.

— Давайте начнём наше заседание, — предложил я, уже стоя около карты.

— А как-то связано очередной заседание и вот это сборище техники? — карту они видели и без меня сто раз, а вот техника их манила и будоражила.

— Ага. Сейчас вплетётся в логику событий. Атаман, как там охрана границ и долина?

— Нормально всё у долин. И мы проверили насыпь на глубину в тридцать километров. Пока дальше не ходили.

— Нет ногайцев?

— Нет. Те, что напали на тебя и китайца, скорее всего случайная группа.

— Да, — подтвердил де Жерс. — И в наших разведданных такой группы не было. Это просто фактор хаоса, невезения.

— Да я никого ни в чём не обвиняю, — я примирительно поднял ладонь. — Кто ж знал? Ладно. Давайте вернёмся к планам на сегодня. Есть на кого напасть?

— Всегда есть, — француз навис над картой и поправил один из крошечных флажков. — За последнее время мы совершили двадцать четыре нападения.

— И как?

— Девятнадцать успешных, разгромили врага. В пяти случаях отступили.

— Сбежали? — не преминул уколоть француза атаман.

— Совершили тактическое отступление, — де Жерс совершенно не выглядел расстроенным или виноватым. — Концепция войны франтирёров заключается в минимизации потерь. У нас, хвала всем Предкам, до сих пор нет убитых, хотя раненых воз и маленькая тележка, в том числе тяжёлые.

— Судя по флажкам, мы вычистили по линиям туннелей все отряды в пятидесяти километрах?

— Да, расстояние накладывает отпечаток на ситуацию. Действуем там, где «дотягиваемся».

На совещания пришёл Фёдор. Формы у него не было, так что он щеголял в пилотской кожанке. А вообще де Жерс порывался присвоить ему звание старшего лейтенанта авиации. Почему именно такое звание, он не пояснял.

— А кто тут у нас такой перспективный? — я ткнул во флаг побольше, в центре карты каганата.

— Это центральная точка. Связующая. Похоже, что большой лагерь, со складами и временными казармами. Большой. Теоретически можно на него напасть, — охотно пояснил француз.

— Теоретически?

— Ну, мерд… мон шери, до него двести километров. Не просто так он отодвинут от нас. К тому же ногайцы не совсем глупые, они поняли, что у нас есть туннели и даже нашли некоторые входы в сеть.

— Внутрь не лезут? Я не рассказывал, как мы с Кабыром положили группу степняков? Точнее, это сделал он, а я прикрывал и подавал патроны.