— Трой, ты хорошо знаешь наш корабль. Мы не сможем использовать своё оружие с его борта, например, откинуть аппарель и пострелять с неё? — поинтересовался я.

— Фильмов насмотрелся? Корабль — сверхгерметичная штука. Как только он начинает готовиться к полёту, не остаётся ни одной возможности что-то в нём открыть. Это тебе не машина: хочу — открою форточку, хочу — закрою, — пояснил друг.

— Понятно. — Я примерно так и думал, поэтому не сильно расстроился. — Не вижу никакой другой возможности пробраться в посёлок, кроме как использовать роботов.

— А где их взять на этой биологической планете? — удивился Трой. — Единственный робот — это Эрпэу, но и он не на ходу, а надежда на запчасти — куча хлама в посёлке. Но нам туда никак не попасть. Замкнутый круг.

— Эрпэу сказал, что может общаться с устройствами, которые ещё работоспособны. — Я попытался придумать, чем это могло нам помочь.

— Рад за них, но если б он нашёл там робота-ремонтника, который мог собрать нам самоходку, то это было бы здорово. Только я уверен, что такого робота там нет, для него вероятность попасть в одну команду с похищенными людьми очень мала, — сказал Трой.

Я был с ним согласен. Если б Эрпэу знал, что в куче хлама есть такой робот, он бы давно использовал его. Но если в посёлке находился мой отец, то я примерно представлял его действия в случае, если бы он узнал, что мы рядом.

— Мы можем рассчитывать на моего батю, — произнёс я с такой интонацией, будто уже всё решил.

— В смысле? Как ты собираешься это сделать? — удивился Трой.

Галим, открыв рот, подсел ближе, собираясь послушать мою идею.

— Мы подойдём к посёлку так близко, как сможем, и дадим знак отцу, что находимся рядом. Он не дурак, увидев суматоху со стрельбой, сразу догадается, что это в его честь, и захочет дать нам ответ. А как он может это сделать? Ему потребуется что-то такое, что мы сможем увидеть издалека. Скорее всего, какой-нибудь яркий источник света. Где его взять?

— В куче старого барахла, — догадался Трой. — А дальше?

— Шуметь я пойду один, потому что это опасно. Мы не знаем границ влияния мозголома из башни. Вы вернётесь к Эрпэу и попросите его, чтобы он заставил сигнализировать всю работающую аппаратуру в посёлке. Как только установится контакт с моим отцом, попросите его найти какое-нибудь шасси от робота, которое ещё можно восстановить. Если получится, пусть он направит его в сторону леса. Мы его примем, зарядим взрывчаткой и вернём в посёлок. Остальное отец сообразит сам. Вот такой у меня план.

Галим смотрел на меня, как на второе божество после Эрпэу.

— Вы хотите убить тысячника? — догадался мальчишка.

— Другого выхода нет, — развёл я руками. — Был бы рад, если б они умели договариваться.

Трой потёр ладонью макушку, обдумывая мой план.

— Короче, ты решил не подставлять нас? — понял он моё желание не делить с друзьями самые опасные моменты операции.

— Идти со мной нет никакого смысла. Апанасий не сдюжит. А мы сопротивляемся примерно на одном уровне. То есть не будет того, кто останется в полной ясности ума и вытащит остальных. Пропадём все вместе.

— А можно я с тобой? — вызвался Галим.

— Нет. Ты проводник и поведёшь отряд назад. Это сейчас важнее, — резко отказал я ему.

— Жаль. — Он насупился.

Апанасий резко закрыл рот и огляделся ничего не понимающим взглядом.

— Привет, — поздоровался я с ним.

— Я спал? — спросил он с сомнением. — Почему у меня во рту такой горький привкус? — Апанасий сплюнул. — У меня получилось? Такое ощущение, что я с похмелья.

— Пришлось залить тебе сок отупляющих ягод. Мы чуть не упустили тебя, — честно признался я.

— Значит, не справился. — Он нахмурился. — А вы как?

— Я был близок к тому, чтобы тоже принять ягоду, — успокоил я его. — Галим справился лучше всех, Трой чуть хуже.

— Так и знал, что умственные упражнения даются мне хуже физических. — Здоровяк стукнул кулаком по земле. — По-моему, у ягод имеется побочный эффект, они вызывают зверский аппетит. Давайте пообедаем?

— Давайте, — согласился я. — Нам надо набраться сил.

Я выждал два часа, чтобы друзья успели уйти на безопасное расстояние. Расставание прошло тяжело. Апанасий, несмотря на проваленный эксперимент, рвался остаться, думая, что с ним я чувствовал бы себя увереннее. Может, и так, но без них моей душе было спокойнее. Спасаемый отец был только моим, и потому эта операция носила внутрисемейный характер.

— Раз, два, три. — Я вышел на дамбу, начав отсчёт. Поверхность её, ещё не успев просохнуть, серебрилась мокрым щебнем и чешуёй. Десятки жаборотых тварей неподвижно лежали внизу, у подножия дамбы. Над ними, шумно гомоня, собирались стаями местные пернатые, готовясь к богатому пиршеству.