– Когда пропала?

В спальню сунулся Пит и пояснил:

– Точно неизвестно. Обнаружили вот только что. Следов борьбы в детской комнате нет. Крови тоже.

Кучер был непривычно хмур и говорил отрывисто и мрачно.

– А она не могла сама уйти? Или спрятаться где-нибудь? – поинтересовался Скай, воюя с застежками.

– Нет. Одна бы не ушла: не дурочка ведь. Да и с чего бы? Ни с кем не ссорилась, все ее любят и на руках носят. И прятаться вот так не стала бы.

– А Рорт?

– Рвет и мечет.

Скай кивнул. Осталось обуться – и совсем готов.

Из передней комнаты послышался мрачный голос Ника:

– А у меня, кажется, нож украли.

Пит исчез из дверного проема, Скай ненадолго задержался, натягивая сапоги.

Друзей он застал внимательно обследующими разбросанные на столе вещи травника.

– У себя проверь, все ли на месте, – бросил Пит.

Скай кивнул и поспешил к саквояжу.

– Можно ли поскорее, господин волшебник? – робко спросил из-за двери чей-то голос.

– Господин волшебник одевается! – рыкнул кучер.

Скай, к счастью, никаких потерь не обнаружил: и магические игрушки – включая шкатулку, и артефакты, и парочка зелий, припасенных в дорогу, и деньги – все было на месте. У Ника кроме ножа пропал запасной плащ. Ножичек, между прочим, тот самый, что достался ему в качестве трофея после нападения в Скалках. Красивый ножичек, приметный.

– Только бы рядом с комнатой Розалинды этот ножик не нашелся ненароком, – мрачно произнес кучер.

Скай выставил Купол Тишины и спросил:

– Думаешь, кто-то хочет повесить на нас похищение девочки?

– А то и убийство… – еще сильнее нахмурился Пит. – Так что будьте начеку. У лорда сначала мать чуть не угробили, а теперь вот дочь пропала, а в гневе он страшен.

Ник кивнул.

– Есть что-то, что мы должны знать? – уточнил Скай.

– Во взваре, который на ночь пьют девочка и ее служанка, лекарь обнаружил маковое молоко. Служанка до сих пор в себя не пришла. Рорт, ясное дело, винит во всем даракийцев, хотя как бы они сюда попали и зачем, неясно. Вот и все новости.

– Тогда идем, – решил волшебник.

Лорд собрал всех, как и планировал, в Большом зале. Только повод был новый: не попытка отравления старой госпожи, а коварное похищение маленькой.

«Всех» означало действительно всех обитателей замка: от матери до последнего поваренка. Заплаканная Адалинда лежала на софе, не замечая никого вокруг. Рядом, на креслах, сидели Лейя и Фрин с одинаковыми строгими выражениями на лицах. Только теперь стало заметно, что они родные сестры.

Даже пленницу Хахад и ту привели. Она сидела в уголке под присмотром воинов и Нэгэл.

Свирепый и растерянный Рорт яростно оглядывал и Фортитусов, и слуг, и воинов, силясь понять, кто осмелился украсть его воспитанницу. Раненый Белл, бледный и настороженный, невыспавшийся Олет, хмурый Каил, скорбный Уфри – все были тут. Рейнард стер усмешку с лица и изредка бросал косые взгляды на отца. За спиной не наследника не маячила привычная уже рослая фигура. Скай огляделся, но Медведя не нашел. Кажется, только его и не хватало.

– Все здесь? – громыхнул Торн.

– Нет только Медведя, – еле слышно отчитался Фларинен, бледной тенью застывший у подлокотника кресла Фортитуса.

Лорд кивнул, встал и заявил:

– Один раз скажу – повторять не буду. Если кто знает, где Розалинда, пусть скажет. Если скажет сейчас – карать не стану. Ну?! Считаю до десяти. Если смолчит – потом шкуру спущу. Раз!

Слуги, воины, рыцари, домочадцы – все заозирались.

– Два!

Скай попытался понять, знает ли кто-то что-нибудь о пропавшей девочке, но на всех лицах читались страх и тревога.

– Три!

Одна из служанок заплакала, но на нее тут же зашикали без слов.

– Четыре!

Напряжение нарастало. Казалось, еще миг – и все разом закричат, обвиняя друг друга.

– Пять!

Фларинен, схватившись за сердце, опустился на любезно подставленный слугой стул. То ли так за спокойствие замка переживает, то ли в чем-то виноват почтенный распорядитель.

– Шесть!

Громче зарыдала Адалинда, словно каждый миг отсчета отдалял ее от дочери.

– Семь!

– Отец! – вскочил со своего кресла Рейнард. – Это все чужаки!

Все замолчали и воззрились на молодого Фортитуса.