– Что это? – спрашиваю медсестру.

– Копоть… - вздыхает она тихо, быстро комкает салфетку и снова Ладе. – Не надо ручки беспокоить. Я вам помогать буду.

Подхожу к кровати. Не знаю, что сказать… все слова застряли в горле. Лада переводит на меня взгляд нереально голубых глаз, качает лысой головой. От шикарных золотистых волос остались обгорелые пеньки. Хрипит:

– Не смотри на меня!

Снова руки к лицу тянет. Старается закрыться.

– Уходи…

– Лад…

Она отворачивается от меня:

– Уходи! Пожалуйста…

– Руслан… - Екатерина Борисовна тронула меня за плечо. – Давай, выйдем.

Мы снова в комнате ожиданий.

– Прости, Руслан. Я бы тоже не хотела, чтобы мой муж видел меня в таком виде и состоянии. Пусть пройдёт немного времени… Пойми, пожалуйста. Не обижайся.

Я понимаю. Но, чёрт побери, я хочу быть рядом! Вместо протеста протягиваю матери Лады карточку.

– Здесь много денег. Не жалейте. Всё, что надо, покупайте. Не экономьте, пожалуйста.

Она не протестует. Забирает карту.

– Спасибо, Руслан. Я всё верну тебе…

Нервно перебиваю её:

– Екатерина Борисовна!

Она смущается, трёт лоб рукой:

– Прости… я не привыкла… - вдруг обнимает меня, утыкается лбом в грудь, плечи вздрагивают.

Выхожу из больницы на воздух. В груди пусто. Моё сердце осталось там – в палате с Ладой.

Макс спит в машине. К своему стыду, я забыл про него. Усаживаюсь на переднее сидение и хлопаю дверцей. Макс просыпается, трёт руками помятое лицо.

– Как она?

– Хреново…

Макс понимающе кивает.

– Домой?

Домой… В дом, где нет её…

Лада

– Мам… расскажи… - который раз прошу маму.

– Да что рассказывать, Ладушка? Мы же сами ничего не знаем. – мама врёт и не краснеет.

Вздыхаю и захожусь кашлем. Мерзкая чёрная мокрота всё отходит и отходит. Сколько ж я этой дряни вдохнула?

– А Дэн? Он где? Что с ним?

Мама махнула рукой.

– Да в соседней палате. Живой. У него спина и плечи обгорели. Лежит на пузе, как черепашка. – улыбается мама. – Мы с его родителями познакомились. Очень приятные люди.

Почему-то постоянно сильно болит голова. И руки… Я вижу, во что они превратились. Каждый раз, когда меняют повязки, я плачу. А волосы… где мои шикарные золотистые волосы? А мерзкий ожог на лбу?.. На кого я стала похожа? Никогда не заморачивалась по поводу красоты, пока всё это не грянуло.

Мама не говорит мне, что случилось в «НЛО». Понимаю, она щадит меня. Мой телефон сгорел там. На ноуте я сама сейчас работать не смогу. Да и телефон, наверное, в руках не удержу. Не с такими пальцами. Доктор говорит, что мне повезло и всё восстановится. Сказал, через год даже можно будет лазером шлифовать… А как мне этот год прожить?

А Руслан? Мужчины любят глазами. А в кого я превратилась? Мама не даёт мне зеркало. Наивная… Я прекрасно вижу себя в отражении в стекле окна, пока жалюзи не закроют.

Мама ушла за вкусняшками. Осторожно поднимаюсь с кровати и плетусь на пост. Руки держу впереди, чтоб, не дай Бог что-нибудь не задеть. Сестричка вскидывает взгляд.

– Куда собрались, Лада Валерьевна?

– А в какой палате парень, что со мной привезли? Денис Яворов.

– Рядом с вами. В седьмой. Проведать хотите?

Киваю.

– Не переживайте, с ним всё будет в порядке. – улыбается девушка и у меня на душе становится чуть светлее.

Задом толкаю дверь в палату Дениса.

– Мама… - говорит ипуганный мужской голос и шумно выдыхает, когда я полностью вхожу. – Лада, я уже думал мумия за моей поджаренной задницей пожаловала. Думал, глюки начались.

Денис лежит на животе. На спине и плечах огромная повязка. Затылок обгорел. Он кусает губы, начинает бессовестно ржать и морщится от боли.

– Слушай, Лад, если б мы с тобой в таком виде выступали, стали бы супер-стар. Особенно ты. Очень круто!

– Вот ты козёл… - говорю совершенно беззлобно.

Саму смех разбирает. Осторожно усаживаюсь в кресло у его кровати. Он становится серьёзным.

– Лад, прости.

– За что? – поднимаю то, что осталось от моих бровей. И тоже морщусь. Ожог на лбу тут же мстит резкой болью.

– Что не успели. До двери, сука, меньше метра оставалось. Если б успели… - он поджимает губы и шумно выдыхает носом.

Дверь в палату распахивается, хлопает о стоппер на полу и отлетает обратно. Следует сочный мат, и проявляется Леська. Она окидывает нас обоих внимательным взглядом.