Он услышал их прежде, чем понял, что они собираются напасть. Развернувшись на месте, он ударил хвостом и рванул вверх, но сеть опутала хвостовой плавник. Вырываясь, он разорвал нити, но их сменили другие. И затем последовали еще. Потом потянулись руки – они рвали, драли и тянули его вниз, пока веревки не оказались на его горле и руках, по всему его хвосту. Все это притягивало его к земле. К крюкам, которых он никогда раньше не видел.

Силясь вырваться из своих пут, он чувствовал, как вздымаются мышцы его шеи и топорщатся жабры, пытаясь втянуть в себя больше воздуха. Митера зависла над ним, давая указания тем, кто когда-то был его отрядом.

Среди них был и его брат. Его красный брат, полный ярости с самого рождения. На этот раз Дайос смотрел на него с грустью и жалостью. Словно пытаясь сказать, что так не должно было случиться. Они могли бы предотвратить это вместе.

– Только не он! – прорычал Арджес. – Митера, если вы хоть когда-то уважали меня, вы не отправите его к ней.

Сердца Арджеса бешено колотились в груди от страха, ведь он знал, что, если к ней отправят Дайоса, Мира умрет сразу, как только его увидит. Брат бы уничтожил все, чем он так дорожил.

– Не он? – Митера раздула колокол своих волос, подплывая ближе к его связанному телу. – Тогда ты волен выбирать, сын души моей. Решай, кто разделается с ахромо.

Они собирались убить ее. Митера хотела ее смерти вне зависимости от ситуации, и это было… неправильно. Мира не заслуживала умереть за то, что Арджес влюбился в ахромо и выбрал жизнь с ней.

Он панически забегал глазами по своему отряду. Кто-то из них должен был знать, что в жалости была своя добродетель.

Встретившись взглядами с Макетесом, он знал, что его брат примет правильное решение. Верил, что его брат с легким сердцем поймет, что он говорит.

– Макетес, – произнес Арджес. – Он всегда знал, что в прощении есть красота.

Помедлив, его желтый брат все же кивнул:

– Я расправлюсь с ней быстро, обещаю.

Это никак его не утешало, но он мог только молить древних, чтобы они отправили Макетеса к ней с добром в сердце. Потому что иначе он уже лишился лучшего, что когда-либо подарил ему океан.

Он подвел свой народ. И он подвел своего партнера.

Это гнилое будущее пахло отчаянием, и Арджес не знал, как это исправить.

Мира потыкала пальцем точку на шее. Что бы его щупальце в нее ни впрыснуло, выдавить его было невозможно. Байт сказал, что лучше не трогать, и объяснил, что теперь ее тело навсегда изменилось, как и его. Если бы она выдавила жидкость, дыра бы уже не зажила. И тогда бы она мучилась с затрудненным дыханием всю жизнь – при условии, что не залила бы легкие кровью и не захлебнулась бы на месте.

Честно говоря, хотелось избежать обоих вариантов. Но это еще не значило, что она перестала смотреть на точку и прикасаться к ней.

Это определенно не жабры. Она вообще не думала, что могла измениться настолько, чтобы аж отрастить что-то похожее. Точно не без операционного вмешательства. И все же теперь на ее шее красовалась странная точка, очень отдаленно напоминающая жабру.

– Как ты думаешь, что мне делать? – спросила Мира, поворачиваясь к Байту.

– С чем? – Робот уже давно ничего не говорил, просто молча сканировал ее и исчезал обратно в коробку, как будто у него там была маленькая лаборатория с документами, в которые он вносил данные об ее изменениях.

– Я… я не знаю. – Мира наконец отлипла от зеркала и села рядом с Байтом. – Со всем этим.

– Мне кажется, пока у вас нет особого выбора.

– Я могла бы вернуться в Бету.

Байт фыркнул:

– Вы не можете вернуться в Бету. Вы даже не знаете, где она.

– Нет, но ты знаешь. – Дроид замер, поняв, что загнан в угол. – Ну конечно же ты знаешь, Байт. В твоей памяти карта всего дна океана. Ты мог бы проводить меня до Беты, Альфы, Гаммы, даже в позабытые затопленные города. В твоей голове наверняка есть тысяча мест, где мне можно было бы спрятаться. Так почему ты мне их не показываешь?

Он поворчал, а потом пробормотал что-то настолько тихо, что она ничего не разобрала.

– Не знаю, почему ты так мало мне помогаешь, но подозреваю, что этому есть разумное объяснение. – Она мягко постучала по коробке. – Так почему бы просто не рассказать?

Байт вздохнул, и в коробке что-то защелкало, а потом снаружи появился проектор. На стекле купола высветился портрет все той же светловолосой женщины.

– Помните ее?

– Эйлис Фейрвезер, женщина, которой ты служил, пока она не пропала.