В это время злоумышленники метались из угла в угол, переворачивая всё вокруг. Они были настолько увлечены поисками, что перестали следить за шумом, который сами поднимали. Развязанные мешки с зерном высыпались на пол, зерно хрустело под их грязными сапогами. Мужики злились, громко ругались, не находя спрятанных купцом денег.

— «Надо уходить, — подумал мальчишка. — Разбудить Ефима или позвать соседей».

Он начал отползать назад, как вдруг задел ногой стоящее рядом металлическое ведро. Громкий звон разорвал ночную тишину.

Теперь оставалось только бежать. Мальчик вскочил на ноги, но воры быстро поняли, откуда раздался звук. В два шага они настигли его и больно прижали к стене.

— Ты кто такой? — спросил сиплый, изо рта которого пахло гнилыми зубами и луком. — Что здесь делаешь?

Мальчишка молчал, прижавшись спиной к холодной стене.

— Будешь говорить? — сиплый пристально смотрел на него, а затем задумался. — Доставай, Вася, свечу.

Хриплый, не заставляя себя долго упрашивать, передал топор товарищу и достал из-за пазухи свечу со спичками. Щёлкнул спичкой, и вскоре слабый оранжевый огонёк осветил амбар.

Лицо хриплого выглядело пугающе: покрытое рубцами и шрамами, с грязными, чёрными от работы ногтями. Он шагнул ближе и поднёс свечу к лицу мальчишки.

— Странно, что ты не кричишь и не зовёшь на помощь, — сказал хриплый, разглядывая ребёнка. — Может, ты тоже вор? — Он усмехнулся, обнажая редкие зубы. — Знай, ты выбрал не лучшее время. Мы заставим тебя говорить, а потом и купца.

Он сделал паузу, глядя на мальчика:

— Сейчас проверим, какой у тебя звонкий голосок.

Пламя свечи медленно приближалось к лицу ребёнка. Жар становился всё сильнее, невыносимо обжигая. Красно-оранжевый язык огня был всё ближе, и казалось, что ещё мгновение — и кожа начнёт гореть.

— Надо выжечь тебе глаз. Будешь кричать долго и громко! — процедил сиплый, сплюнув на пол жёлтую, мерзкую субстанцию.

Мальчишка закрыл глаза. В ту минуту он готовился к боли, но что-то изменилось. Жар исчез.

Открыв глаза, он заметил, что пламя свечи будто замерло на месте. Когда хриплый поднёс свечу ближе, огонь начал странно колебаться, как будто сопротивляясь, а затем резко погас.

— Что за чертовщина!? — выругался хриплый. — Ладно, придётся рубить пальцы.

Мальчик не выдержал и закричал, громко и отчаянно. Он звал Ефима, надеясь, что купец услышит.

— Может, сразу руку? — ухмыльнулся сиплый, больно сжимая запястье ребёнка. Он замахнулся топором, целясь в ладонь.

И вдруг произошло нечто необъяснимое.

Мальчишку охватила непреодолимая сила. Жар, который он так боялся, неожиданно стал его частью. Он ощутил пламя свечи, будто оно слилось с его телом, с его сознанием. Он не мог объяснить, но знал — теперь они одно целое.

— Что, замолчал? — удивился хриплый.

Мальчишка вновь не ответил. Закрыв глаза, он почувствовал пламя и мысленно велел ему разгореться. Мужик не сразу заметил, как воск на свече начал стремительно плавиться от жара, а пламя стало расти, больше не завися от фитиля. Через несколько секунд телогрейка хриплого вспыхнула, будто облита маслом.

— Ай! — закричал он и быстро сорвал пылающую одежду.

Свеча упала на пол, поджигая солому. Воры забыли о мальчишке и кинулись топтать телогрейку. Но это было бесполезно — огонь с пугающей скоростью охватывал всё вокруг.

— Чертовщина! — протянул сиплый, испуганно таращась на пламя. — Надо валить отсюда!

Они бросились к выходу, но было поздно: амбар уже почти полностью объяло огнём.

Мальчишка застыл на месте. Небольшое пламя свечи, разгоревшееся по его воле, обернулось настоящим пожаром. Он сидел в кольце огня, не в силах пошевелиться. Закрыв глаза, мальчишка словно поверил, что пламя не тронет его.

Внезапно крепкие руки обхватили его и подняли с земли. Жар исчез.

Он открыл глаза и увидел горящий амбар. Оттуда доносились отчаянные крики воров, но они быстро стихали — люди сгорали заживо.

— Что ты здесь делаешь, Костя? — спросил Ефим, прижимая его к себе. — Ты снова шляешься по ночам?

— Воры… пробрались, — с трудом прошептал Костя.

— Воры? — Ефим вскинул брови, прислушиваясь.

Крики из амбара почти смолкли.

— Я видел, как они прокрались в ваш амбар, — Костя задыхался, но продолжал говорить. — Хотел предупредить… не успел. Они схватили меня, а потом… я не знаю.

— Всё, хватит, успокойся, — Ефим крепче прижал мальчишку, гладя его тёмные волосы. — Ты в безопасности. Слышишь? Всё хорошо.

Ефим заглянул ему в глаза — и невольно отшатнулся. В них полыхали языки пламени, готовые вырваться наружу.

18 лет спустя

Клубы табачного дыма плотным слоем застилали гостиную старинного барского дома на окраине Белого города. Тихий августовский вечер проникал сюда лишь приглушённым светом через тяжёлые занавеси, не нарушая уюта. Сквозь пелену дыма проглядывала обстановка, под стать дому: вдоль стен стояли дорогие диваны и кресла, обтянутые шелком и бархатом. Мебель из красного дерева поражала тонкой резьбой и позолотой, а пышные меховые и атласные подушки дополняли её изысканность.