Не всем известно о ««The Club»», но так и задумано. На основном этаже развлекается элита. Приглушенный свет, украденные прикосновения, и алкоголь льется рекой, чтобы гости получили все, чего желают.
Здесь на каждом углу влиятельные клиенты, наручники и ошейники, контракты и секреты.
Но меня интригует то, что скрывается под этими этажами, внизу, за винтовой лестницей.
В углу самого темного зала сидит мужчина. В этом мире греховных вкусов он — правитель, дьявол, босс.
Деклан Кросс.
Когда-то я знала его, но времена изменились, и вместе с ними изменилось все.
Он делает мне предложение, которое проникает в самую суть моих желаний.
Отказаться невозможно, и это все меняет.
Переводчик: Алина
Редактор: Ленуся Л.
Вычитка и оформление: Ленуся Л.
Обложка: Виктория К.
Приквел
Деклан
— Я сказал, на колени. — Мой повторный приказ звучит голосом таким же мягким, как приглушённый свет в комнате. Темная деревянная скамья под ней издает скрип, когда ее дрожащие конечности едва заметно двигаются.
Она все еще трясется от последнего оргазма, но этого недостаточно. Нет такого количества удовольствия, которое я мог бы ей дать в этот момент и которое отвлекло бы ее от мыслей в ее хорошенькой головке.
По крайней мере, так она мне сказала; именно это и послужило ей таким наказанием.
— Ты оттолкнула меня, Брейлинн. Что, по-твоему, должно было произойти? — этот вопрос возникает, когда перемещаю кожаный падлл из правой руки в левую. Когда свет падает на нее, ее голая кожа становится яркой. Раскинув руку на ее животе, я сам ее двигаю, но она слаба.
Бессонные ночи, полные переживаний, и все возможные варианты того, чем все это закончится, разрушили женщину, которую я знаю.
Любопытная женщина, которая хотела играть с огнем, больше не смотрит на меня с тем желанием, которое у нее было когда-то. Она сломана и сожжена. И это все моя вина.
Ее спина поднимается и опускается с каждым глубоким вдохом, ее живот прижат к скамье, а ее пальцы сжимают дерево под ней. Она намеренно не слушается? Или она настолько потеряна, что ей все равно, что я говорю… может быть, она сдалась.
Похоже, я не молился целую вечность, но если Бог когда-либо меня слышал, если Он когда-либо проявит ко мне внимание, я молюсь, чтобы она не была так сломлена, чтобы я перестал что-либо для неё значить.
— На колени, мой маленький питомец. — Мои слова произносятся с мягкостью, которая притягивает ее оленьи глаза к моим. У нее снова текут слезы. Провожу падллом вверх по изгибу ее задницы и затем выше, ее густые ресницы опускаются, когда она содрогается.
Блядь. Мой пульс учащается, и я сглатываю от ее вида.
Она не плачет от боли, это потому, что она не может убежать. Она стала свидетелем того, что не должна была увидеть, и ужас никогда не проявлялся так ясно, как этим вечером.
Она медленно двигается, и как раз тогда, когда я думаю, что она подчинится, она отдает мне контроль, отпускает все и забывает о суровой реальности, подчиняясь удовольствию, которое я могу ей дать, ее плечи сгорблены, и она прячет лицо между предплечьями на скамейке.
Кожаный падлл грохается об пол, и в то же время ее охватывает рыдание, управляющее этой женщиной так, как должен управлять я. Ее крики берут верх, и извинения, которые она произносит, заглушаются, когда она закрывает лицо.
Блядь. Это не моя Брейлинн.
Ебать!
Одной рукой обхватив ее талию, а другой обхватив ее покрасневшую задницу, я поднимаю ее к своей голой груди, нуждаясь в контакте кожа к коже, тепло к теплу. Мои босые ноги тихо ступают по полу, когда я целую ее волосы и перемещаю нас обоих на старинную кровать с балдахином. Ту, которую она выбрала. Как и все остальное в этой комнате, это для нее. Это все для нее.
Матрас прогибается, когда я аккуратно кладу ее, осторожно с движениями, пока ее задница упирается в простыню. Даже это легкое прикосновение заставляет ее вздрагивать, но это едва заметно. Все, что я вижу, — это женщина, отчаянно желающая остановиться. Чтобы все это закончилось, и чтобы то, что произошло, исчезло.
Мой мир так не устроен. И я эгоистично втянул ее в это.
Поднявшись, она обнимает меня за шею, прижимаясь ко мне еще ближе, хотя я прекрасно понимаю, что, если я так прижму ее к кровати, это только усилит боль, которую она чувствует.
Я вновь напоминаю себе, что причина не в физической боли. Это угроза того, что ещё предстоит случиться. Пока ее грудь прижимаются к моей груди, ее маленькое тело плотно сжимается, пока она пытается прижаться ко мне всеми возможными частями своего тела, я делаю все возможное, чтобы успокоить ее.
Успокаиваю ее, целую ее волосы, поглаживаю ее спину успокаивающими кругами. Я прижимаю ее так близко, как ей нужно. Когда она успокаивается, ее тело слегка расслабляется, но она не перестает цепляться за меня.
— Я защищу тебя. — Это обещание я шепчу ей на ушко, и она замирает. Мой маленький питомец смотрит на меня, и я никогда не чувствовал себя таким холодным в своей жизни. Беспомощным, одиноким. Я никогда не чувствовал себя неудачником и не таким мужчиной, как сейчас, когда она сомневается во мне, как она это делает.