— Это было само собой разумеющимся, — комментирую я, зная, что эти выходные будут кровавыми. — Это соответствовало бы нашей репутации.

Картер говорит:

— Наша репутация — это все, что у нас есть.

— И мы есть друг друга, — добавляет Джейс. Картер кивает, и я снова замечаю темноту под его глазами от недостатка сна.

Они говорят, что мы не ждем, что мы не даем второго шанса.

Они говорят, что мы убийцы и воры. Мы гангстеры и подлецы. Хотя, если честно, мы получили эти два последних ярлыка, когда были еще детьми. Бедные и одинокие, и это еще не грех, достойный ада.

Я думаю, Бог простил бы нас тогда. Мы тогда едва осознавали мир. А сейчас? Мы управляем этим адом на земле.

— Я скажу Арии, что ты приедешь домой в эти выходные. — Заявление Картера звучит как вопрос, когда он открывает дверь. Оба моих брата ждут моего ответного кивка.

С этими словами я прощаюсь с ними, бросив взгляд на виски в углу комнаты. Чтобы пережить этот вечер, мне понадобится один-два крепких напитка.

Есть такая расхожая фраза: «Кровь гуще воды».

Его значение было искажено с течением времени, чтобы убедить других, что семья важнее всего. Важнее, чем кто-либо другой. Потому что семья — это кровь. Цитата, из которой она взята, подразумевает полную противоположность:

«Кровь завета гуще, чем вода утробы».

Цитата призвана укрепить узы солдат на поле боя. Те, с кем ты проливаешь кровь, ближе к тебе, чем кто-либо другой.

За последнее десятилетие я пролил больше крови, чем когда-либо считал возможным рядом с моими братьями. Нет ни одной чертовой вещи в этом мире, которая могла бы разлучить нас. Кровь и вода — это одно и то же. Мы убивали друг за друга, мы выжили только благодаря этому, и кровопролитие не прекратится.

Оно не может остановиться. Если и остановится, то лишь потому, что мы окажемся погребены под десятью футами земли, и только камень когда-нибудь снова заговорит за нас. Налив в стакан янтарную жидкость, я опрокидываю его. Сегодняшний вечер — лишь один из многих подобных вечеров в самом ближайшем будущем. Я чувствую это в самой глубине своих костей.

Глава 2

Брейлинн

Жизнь жестока.

Вы можете сколько угодно утверждать, что в жизни есть приятные моменты. Некоторые люди цепляются за веру в то, что хороших моментов больше, чем плохих, но я говорю не об этом. Жизнь жестока, потому что она не останавливается.

Один удар за другим сбивают тебя с ног. У тебя нет времени встать и отряхнуть грязь.

Жизнь не признает боли и необходимости остановиться, когда она настигает. Нам нужно дышать, а жизни все равно. Она не останавливается и не дает отсрочек.

Короче говоря: жизнь может быть бессердечной сукой.

С глубоким вдохом я провожу взглядом по тонкой трещине на потолке моей новой спальни. Я приподнимаю бровь, размышляя, существует ли она там уже много лет и все в порядке, или трещина станет еще больше.

Сама комната пока не кажется моей. В ней нет ни капли меня.

Никаких ярких цветов, хотя стены загрунтованы в тусклый белый цвет. Коричневые коробки сложены в несколько футов высотой, и единственное, что я из них вытащила, это постельное белье. Которое… оставляет желать лучшего.

Простыня на резинке сползает с угла моего матраса, образуя неудобный выступ под моей ногой. Я толкаю ее пальцами ног. Должно быть, я ворочалась, когда наконец-то уснула прошлой ночью.

Это объясняет, почему я вообще не чувствую себя отдохнувшей. В порядке вещей, я полагаю. Взглянув на часы, я понимаю, что будильник еще даже не прозвенел. Нет ничего хуже, чем проснуться и чувствовать себя паршиво, прежде чем солнце полностью взошло.

Я раздумываю, стоит ли снова заснуть, но в голове уже кружится каждый пункт в моем списке дел. Моя спальня по-прежнему пуста, если не считать горы картонных коробок. У меня есть подержанная кровать и тумбочка, которую мне позволила взять мама. У меня есть матрас и комплект простыней, которые не так уж плохи, за исключением простыни на резинке. У меня есть корзина для белья с одеждой, и больше ничего.

Меня охватывает оцепенение, а мои уставшие глаза кажутся еще более тяжелыми.

Стряхни это, Брейлинн. Стряхни это. Я напоминаю себе, что это не я. Все эти сомнения и истощение из-за того, что я пережила.

Сегодня все по-другому. Сегодня еще один шанс.

Я не смогу снова заснуть. А если бы и смогла, то мне бы ничего не снилось. Вздохнув, я стягиваю простыню до половины тела и тру глаза тыльной стороной ладони. Как только мой мозг просыпается, он начинает работать на полную. Теперь пути назад нет. Неважно, насколько я устала после прошлой ночи.

Это заставляет меня ненавидеть моего бывшего, Трэвиса, еще больше. Мне потребовалась целая вечность, чтобы уснуть после того, как он написал мне. Одна только мысль о его имени заставляет мое тело холодеть.

Боже, я не хочу об этом думать. Уж точно не с утра пораньше.

Мысли крутились в моей голове всю ночь. Я не хочу думать об этом; я бы лучше сосредоточилась на трещине в потолке, но я не могу остановиться.

Он напивается и пишет мне, что сожалеет. Это шаблон. Тот, который разрушил ту женщину, которой я была раньше. Мой желудок сжимается, а кожа немеет, вспоминая все те разы, когда он это делал. Он говорит, что хочет, чтобы я вернулась. Если я вообще что-то отвечаю, я получаю только больше сообщений. Все больше и больше давления.