Катя, просмеявшись, посмотрела на меня с недоверием, сочувствием и некоторым уважением. Попасть в незнакомый опасный мир и выжить - это надо иметь просто потрясающее везенье.

– Ладно, я почти поверила в твою сумасшедшую историю. Хотя, почему у психа должна быть другая история.

– Я не псих, меня Виктор зовут… Между прочим, - я окончательно обиделся. «Не такая уж она и красавица. Тощая и хамка. Только глаза ничего, но когда она так ржет… надо мной… то и глаза мерзкие».

– Виктор?.. Вик-тор…Виктр…- Она посмаковала имя. – Не, Псих, тебе больше подходит.

Я не стал спорить с обладательницей заряженного арбалета. В конце концов, мне все равно, как меня будет звать грязная девчонка из другого мира.

– И куда я попал?

– В каком смысле?

– Где я?

– Стоишь рядом со мной, - она немного задумалась, - на проспекте Строителей… В городе. Черт! Я посреди дня в городе. Отец убьет меня! И все из-за тебя, придурок. Еще и две стрелы потеряла.

– Почему убьет?

– Потому что нельзя днем в городе. Потому что мертвяки собираются в стаи и… - Она сделала глаза, будто ее кто укусил за задницу.
– Как ты можешь этого не знать?

Я пожал плечами.
– Не знаю. Наверное, потому, что я не отсюда.
– Я наклонился и поднял свой дротик. Открытая сумка лежала в двух шагах. Опираясь на посох, (снова разболелось колено) я с трудом сделал эту пару шагов и поднял сумку.
– Приятно было познакомиться, Катя. И… спасибо, что спасла.

Я развернулся к ней спиной и медленно похромал в сторону проспекта. «Сейчас она испугается, что я уйду, и закричит… Постой… Родной… Дорогой… Милый…». Тут вариации у меня были множественные.

– Псих, постой, куда ты собрался?

«Какие бабы все предсказуемые».

– Ты, что забыл, что мне две стрелы должен? И своей «спасибой» ты тут не отделаешься!

«Ну, не совсем, то, что я ожидал, но все-таки».

Она бесшумно подбежала ко мне и заглянула снизу вверх мне в лицо.

– Во-первых, Псих, идти еще рано, обратный проход только начался. Во-вторых, куда ты без меня пойдешь - не дальше того троллейбуса. Ну, и в-третьих, раз ты пришелец, ты должен меня слушаться.

Аргументы ее были более чем убедительны. Я снял с плеча сумку и, бросив ее на землю, уселся рядом. Екатерина устроилась напротив, положив арбалет возле своих ног.

– И сколько еще ждать?

Она пожала плечами, хотя этот жест в мешковатой куртке скорее угадывался.
– Час, наверное.

– А что такое проходы?

Она посмотрела на меня как на неразумного ребенка, который спрашивает прописную истину. Но потом в ее взгляде прочиталось: «Ну, что с Психа взять», начала свой рассказ.

– Я не помню, когда это началось. Еще маленькая была. Отец говорит уже лет десять прошло. Люди начали болеть. Много умерло. Вначале их хоронили, пытались лечить, а потом умирать стало столько, что хоронить стало некому. Живых осталось очень мало, и мы переселились на окраину в воинскую часть. Там, где мой папа работал. Я сколько себя помню, живу в этом объекте. Город опустел. Вначале мы ходили в город за припасами, никто нам не мешал. Но потом, отец говорит, приблизительно через неделю, мы стали встречать ходунов, мертвяков или зомбаков. По-разному их зовём. Это мертвые встали и начали бродить по городу. Ночью еще ничего - бродят по одному или сидят в своих квартирах, а днем собираются в огромные стаи на широких улицах. Вот под один такой проход ты и попал. – Она замолчала и усмехнулась. Наверное, у меня было очень выразительное лицо.
– Днем мы в город стараемся не соваться, безопасней ближе к вечеру или ночью. Вот я когда возвращалась домой, и так задержалась дальше некуда, вижу, ты от толпы убегаешь. И стало интересно. Я то своих всех знаю. А куда ты шел?

– На работу, - ответил я устало и неопределенно махнул рукой в сторону центра города.

– А что такое работа?

– Это место, где я зарабатываю деньги.

Видимо, это еще больше запутало Катю: - Деньги?

Настала моя очередь удивляться.

– Ну да, деньги, бабки, бабосы, - и видя, что синонимы не добавили ясности, махнул рукой, - не вникай. Короче, я подумал, что там я смогу вернуться назад… к себе.

– Не, ну ты точно псих. Как можно вернуться назад, пойдя куда-то в другое место?

Простота логики меня обескуражила, но почему-то мне казалось, что я делаю все правильно. Правда, объяснить даже себе, а не то, что Кате, почему это правильно, я не мог.

Романтическое путешествие.

Еще час мы сидели в каком-то дворе. Болтали, как старые друзья. Я ей рассказывал о своем мире. Для девчонки - это было, как сказки о принцах и принцессах. Она слушала с распахнутыми от удивления глазами и, по-моему, не очень то и верила. Сказки, они и есть сказки. С тем же успехом я мог рассказывать о гномах, эльфах и драконах. Но к концу моего повествования взгляд ее смягчился, и в нем было больше сочувствия и доверия.