Раки прыгнул на второй ярус, едва увернулся от шара. Подхватил в руки по тубусу. Нацелившийся на ректора шар свистнул у Раки над плечом.

Он прыгнул, развернулся уже в воздухе, оттолкнулся ногой от парты. Из-под нее взвизгнули девчонки. Рыженькая? Черненькая?

Раки перелетел через три яруса, нырнул на пол, собрал животом ещё щепок, уже у профессорских ног перевернулся и ударил. Успел! Попал.

Тубус оплавился, показалась скрученная в плотный рулончик бумага.

Второй шар развернулся и отправился к Раки, оставив в покое последние парты.

Девчонки кричали, полетели знакомые Раки огненные и ледяные комки энергии, струи воды, сломанный стул. Шары больше их не замечали. Появилась сложная цель. Цель, способная к сопротивлению.

Шары сделали круг, разошлись, скользнули еще круг.

— Сближаются! — захрипел ректор за спиной. — Нельзя...

Шары закрутились влюбленными бабочками, опустились к полу, готовые соединиться.

Раки прыгнул. С места. Накрыл собой. Его ударило о потолок, потом о пол. Отпустило. Шары... исчезли! Болело в груди, спине, ногах — везде.

Профессор подполз к нему ближе, осторожно повернул голову на бок.

— Живой, — проверил ректор, приложив ладонь к серым губам студента Дракулешти, — живой, — повторил он, рассматривая желто-фиолетовые разводы синяков на спине Раки.

Футболка расползлась в лохмотья и не закрывала их. Следы старых ударов дополняли тонкие игловидные щепки, торчащие по всей спине, от плеч до пояса.

Они едва дрожали — значит дышит.

На заднем ряду шмыгнули. Последняя уцелевшая в аудитории парта скрипнула и развалилась пополам.

Рыженькая помогла бледненькой чёрненькой вылезти. Трое парней из параллельной группы завороженно рассматривали выступающую на руках кровь.

Старшекурсник и пара ребят лежали в углу без сознания.

Ректор, стоявший на коленях рядом с Раки, повернул голову в сторону двери.

Щелкнул замок.

— А здесь, — профессор Доронкина стояла к двери спиной, — кафедра истории. Сегодня редкий случай, защита курсовой! Единственная работа на весь поток. Ваше высочество, прошу!

Она отошла в сторону, впуская наследника Империи — высокого молодого мужчину в белом с золотом мундире в сопровождении немолодого уже мужчины с солидной папочкой в руках. Его личного адъютанта.

Увидев наследника, ректор дернулся было встать, но схватился за бок. Теперь, когда все закончилось, стало очевидно: мусорное ведро — не лучший способ смягчить падение.

— Что я не знаю об истории? — принц тронул обломок кафедры самым кончиком лакированной туфли. — В моё время желающих сдавать не было. А сейчас, — он посмотрел на тройку оглушенных парней в углу, — весьма популярный предмет.

Кафедра, остатков которой хватило бы на небольшую табуретку, хрустнула. Под ноги наследнику, подняв облачко серой пыли, упал кусок резной деревяшки. Наследник сделал аккуратный шаг в сторону и посмотрел на адъютанта.

— Новые методики преподавания? — предположил он.

— Профессор Шереметев, а что за тема? — обратился наследник к ректору.

— Сравнительная, ох-хо, история.

— И какая оценка? Помню, мне вы поставили четыре.

— При всем почтении, — ректор прилег обратно, — ваша работа... прекрасна. Но курсовая студента Дракулешти... — он посмотрел на торчащую из ошметков тубуса бумагу, — лучшая за историю факультета. Очень, очень крепкая работа. Практическая часть... выдерживает любую... критику... Это пять! Я бы сказал — это шесть!

Наследник коротко кивнул ему и вышел.

— Ваше величество, — послышалось из коридора, — кто ж знал, что для пятерки нужно разнести кабинет.

Ректор расслабил плечи, осел.

— Дракулешти! — профессор Доронина задержалась, подобрала с пола тубус.

— М, — ответил Раки.

— У вас что, — она тронула пальцем бледно-желтый рулончик, — приложение к курсовой на бумаге из листьев uvas mioara? Немыслимо! Перевести столько ценного материала! Мы могли оборудовать им две лаборатории, или даже три! Она же на вес золота!

Ректор икнул, кашлянул и засмеялся.

— Я вызову медиков! — крикнула профессор и добавила шепотом. — И дознавателей. У вас тут что, боевой энергошар взорвался?

Ректор кашлянул — «два» и засмеялся громче. Он лежал на полу среди мусора, в который превратилась его кафедра, и хохотал.

— Он... он его активировал, — смеялся ректор, — раньше времени. И де... ха-ха... деакти... ой, не могу... деактивировал! Сам!

Объяснение профессору Доронкиной смешным не показалось.

— А если бы минутой позже? Их же в защитном поле не видно! Немыслимо! Покушение в Университете! Если бы не мальчишка... и его курсовая! — причитала профессор. — А тебя, — она склонилась к утыканной щепками спине, — ещё раз приглашаю на диплом. У Дракулешти лучшие плантации! А какие почвы, а какие удобрения! Да любой растениевод о таком мечтает, а этот — смотрите-ка, воротит нос! — возмущалась она.