Он поднимается, и снова пьян. И снова поднимается, и снова пьян. И снова.

Идёт. На телефоне эсэмэс. Прочесть – прочёл. Сложил в карман. Забил по пьяни, не писал ответ.

Проходят годики: пиздец – тик-так, пиздец – тик-так.

Обросший возвращается. Поношена до крайности одежда. В кармане тот же телефон, достал. В экране смотрит буквы, пальцами водит, не касаясь. Сложил в карман, не написал.

Идёт через чуть-чуть – по телефону разговор о чём-то.

И снова возвращается, и снова пьяный. И опять.

Идёт с пакетиком с мед-крестиком, из клиники.

Идёт всё с ним же, но теперь в пакетике – бухло. Остановился, повернулся, ушёл, вернулся, без ничего. Лбом прижимается к двери, его ебашит.

Идёт опять, и с новым – с пакетиком с мед-крестиком из клиники. Заходит.

Выходит выбритый, постиранный. С пакетом с контейнером с обедом.

Проходят годики: ебать – тик-так, ебать – тик-так. Но в принципе: окей. Неплохо.

Идёт с приятелем помладше. С потрёпанной коробкой с диском: футболом, старой видеоигрой.

Выходит. Он снова выбритый, постиранный. Ещё: пакет, контейнер и обед. Спускается.

Дверь открывает. Старый друг! Стоит, картинно руки распахнул. В ногах пакет с едой, но без алкашки. Ещё обвита лентой новая приставка. На друге праздничный колпак. И лента тоже. Он тоже ведь – подарок. Они смеются.

И снова открывает дверь. Выносит старенькие сумку и палатку, для походов. Друг сравнивает сумку с новой, просто так, из интереса. Его жена, несильно мужа пнув под зад, кивает добро Александру. А тот как раз здоровался. И с ней. И с бывшей. И с новым мужем бывшей. Жмут руки. Легко, непринуждённо. Со всеми ладит, хоть только и знакомится с двумя из них. А бывшая, в хорошем настроении, прильнула к мужу настоящему, заметно радуясь, что бывший – здоровый и живой. Нарочна встреча взглядами. В глазах у бывших нет романтики, но дружба – точно есть.

Теперь на этаже втроём. С мячом. В спортах и кроссах. Щас-щас! Саня закрывает дверь, на ключ. Друг старший и друг младший – оба ждут. Не особо терпеливо, и добродушно подгоняя. Вдруг, удивлённо, старый друг:

– Ты кто?

Стоп. Стоп. Стоп. Нет. Не было в тот момент такого. Чё это вдруг?

Но снова, и крайне настойчиво:

– Ты. Кто?

Александр выкарабкался из воспоминаний. Растеряно осмотрелся. И обнаружил: что перед ним – чуть пониже на лестнице – стоял его старый друг.

И друг, близкий старый друг, его не узнал. А ведь Александра он видит человеком. Александром!

Надо ответить! Ответить:

– Это я… Санёк… – потерянный голос схватил надежду, держал её, тащил к себе!

Секунда молчания распласталась вечностью. Но:

– Я не знаю этого языка, – друг, конечно, нисколько не груб, но требовательность в его тоне явственно ощущалась. Договорил. Ждёт.

Тишина. Александр. Беззвучно. Но не удержавшись, как бы не старался. Зарыдал. Лицо покрылось морщинами отчаяния. И слезами горя. Надежда обернулась пожирающей пропастью.

Друга смутил плачущий перед ним мужчина:

– Вы заблудились? Вам помочь? – он сменился в тоне.

Александр усилием воли остановил поток солёной воды из глаз:

– Я разберусь. Я, кажется, понял…

И стал болезненно спускаться.

Аккуратно, словно боясь разрушить что-нибудь ещё, он обошёл на лестнице друга, стараясь ни в коем случае его не касаться, и тот, уступая, отступил. Александр замедлился, когда проходил мимо, посмотрел испуганно на друга. А друг всё ещё крайне удивлённо посмотрел на кажущегося беззащитным странного незнакомца.

Александр через силу вернулся к прежнему темпу шага, прошел один лестничный пролёт, затем одну лестничную площадку, спустился ещё немного. Остановился. Прислушался. Услышал как верещит звонок в его двери. И снова мужчина в балахоне зарыдал. Он пошёл дальше вниз. И вышел из подъезда.

За спиной остался его дом. Снова остановился. Рукой вытер лицо. Посмотрел на ясное синее небо. И сразу вернул взгляд вперёд. Взгляд отчаянный, но устремлённый.

Ещё колеблясь телом, но крепко и цепко втаптывая босые шаги в асфальт, Александр ушёл со двора.

Уйдём-ка, пожалуй, тоже. Осмотримся теперь в одной библиотеке. Глухая ночь. Просторные залы пусты и темны. И лишь из-под одной двери просачивается линия света.

В той небольшой комнате, залитой видимой частью электромагнитного излучения, за единственным столом сидит Александр. Рядом с ним на столе целая стопка книг, перед ним – уже раскрытая их подруга. Но она: неровно отодвинута.

Александр не читает. Он мрачно склонил голову и упёрся лбом на руку. Слепым взором смотрит на пустой стол прямо перед собой. Активно и тяжело думает, иногда поводя глазами то вон туда, то вот сюда.