— Вот и вышли куда-нибудь меня! — звенящим голосом воскликнула Принцесса. — И не надо мне никаких амулетов! Тогда я умру за воротами Замка, и твоим наследником станет Марк…

— Что ты несёшь?! — Скагер хлопнул ладонью по столу. — Истеричка. Я так хотел вырастить тебя настоящей будущей Королевой, нанимал тебе лучших учителей, показывал пример достойного поведения — а что получилось? Получилась бестолковая взбалмошная девица, для которой важнее всего её мелкие прихоти. Пресветлые Серафимы, ты даже солгать как следует — и то не можешь… выдумываешь потрясающую чушь!

— Я не лгу, папа, — она стиснула зубы от отчаяния. — Я сама их вчера видела и слышала…

Но Король не обратил на её слова никакого внимания.

— Прекрати позорить свой титул, Эрика. Ты второй день подряд заставляешь меня стыдиться того, что я твой отец. Меня предупреждали, что девочкам часто трудно смириться с появлением мачехи, но я думал, ты уже взрослая, и…

— Я взрослая!!!

— Вот и веди себя соответственно. Твоих отношений с Марком это, кстати, тоже касается — живёте как кошка с собакой, — Король придвинул к себе толстую кожаную папку, давая понять, что аудиенция закончена. — Иди к себе, успокойся и переоденься. Принц Аксель будет обедать с нами. Вчера он сказал мне, что восхищён и очарован наследницей индрийской Короны. Надеюсь, ты не дашь нашему высокому гостю повода изменить своё мнение.

— Да, папа, — ответила Эрика, глядя в сторону, и пулей вылетела из кабинета, чтобы отец не заметил её слёз.

«Почему, ну почему я не зашла к нему вчера?» — спрашивала она себя, расстраиваясь всё больше. Получился бы безобразный скандал, Король был бы вынужден спасать лицо перед Манганой и начальником Охранной службы, но зато не смог бы обвинить дочь во лжи, увидев голубков воочию. Или смог бы? Принцесса уже ни в чём не была уверена; а вдруг героиней скандала оказалась бы она сама — если бы её отчитали, как школьницу, при посторонних? Что, если в измену своей ненаглядной жёнушки отец поверит лишь тогда, когда застанет их с Марком в одной постели?

Но если бы речь шла только об измене! «О чём ты хотел поговорить? — О нашем с тобой деле…» — подслушанный кусок разговора стоял у Эрики в ушах. Она была совершенно уверена, что «дела» у этих двоих добрыми быть не могут. И раз отец отказался слушать, значит, придётся ей самой выяснять, что они задумали. «Всё равно я вас выведу на чистую воду! — упрямо тряхнула головой Принцесса. — И сумею доказать папе, что я не вру!»

Стремительным шагом она вернулась в свои покои. Придворные, встреченные по дороге, смотрели на неё с испугом и отступали к стенам — должно быть, решительность и гнев были написаны у неё на лице. Но стоило Вальде запереть за ней дверь, как боевой задор куда-то исчез, осталась только жгучая обида на отца. Эрика упала на диван в гостиной, и слёзы, застоявшиеся в глазах, потекли ручьями. Горничная расспрашивать не пыталась, знала, что хозяйка ничего не станет объяснять. Задала лишь один вопрос:

— К обеду какое платье наденете, ваше высочество, кремовое с кружевами? — и, получив утвердительный ответ, удалилась в гардеробную.

Эрике было плохо. Она почти не спала этой ночью. Улёгшись в четвёртом часу, после измотавшего её праздника, изрядного количества выпитого шампанского и нестерпимо-неловкого визита в подземелье, она мгновенно провалилась в сон, но проснулась задолго до рассвета с тяжёлой головой, дурнотой и сердцебиением. События вчерашнего вечера, толкаясь и громоздясь одно на другое, заполонили её сознание.

Бесконечная карусель бала, миллион мазурок и вальсов, утомивших ноги, миллион лучезарных улыбок, утомивших щёки, миллион разноцветных звёздочек фейерверка, гаснущих в зимнем небе.

Голубые бриллианты от отца, которые Эрика, не задумываясь, обменяла бы на охранный амулет от Манганы.

Марк и Ингрид, подлые обманщики и заговорщики, тискавшие друг друга в зимнем саду.

Внимательные глаза и синяя вышитая рубашка принца Акселя — глоток спокойствия в океане безумия.

И Многоликий, конечно же, Многоликий. Но мысли о нём Принцесса от себя гнала — слишком уж это были мучительные и странные мысли.

«Если бы только я могла взять и уйти отсюда, никого не спрашивая!»

Отец прав: это просто истерика. Никогда в жизни больше она не сунется за ворота Замка без магической защиты: кошмар, два раза пережитый ею в отрочестве, когда она сбегала из дома после ссор с отцом, забыть невозможно. Эрика с такой живостью вспомнила, как на шее затягивалась невидимая удавка Тангрис, что поперхнулась и закашлялась, и сердце у неё заколотилось пуще прежнего.

Вскоре слёзы кончились, но легче Принцессе не стало. Однако, хочешь не хочешь, пора было одеваться и делать причёску. Предписанное этикетом платье из кремовой тафты с кипенью белоснежных кружев по вороту и рукавам было Эрике к лицу, но вызвало у неё новый приступ раздражения: с мечтой о простой и удобной одежде горожанок и об их простой и удобной жизни пришлось расстаться на неопределённый срок.

— Что ты делаешь, Вальда?! Ты меня задушишь! — вспылила она, когда горничная затянула широкий пояс.

Валькирия молча его ослабила.

— А так он с меня свалится! Да что с тобой сегодня такое?..

— Не со мной, ваше высочество, а с вами, — флегматично возразила горничная. — Вам бы сейчас не обедать, а чаю с мятой и поспать…

— Знаю, — потеряла запал Принцесса. — Но папа убьёт меня, если я не приду.

— Да уж, с вашим батюшкой шутки плохи, — согласилась Вальда с каплей сочувствия в голосе. — Как будем укладывать волосы?