Что там было изображено, я не разглядел — Глория положила скатку передо мной, развязала скрепляющие тесемки и одним ловким движением раскатала её передо мной по столу. Внутри скатки оказался набор шикарных хирургических инструментов, пускающих солнечные зайчики полированными поверхностями.

Чего здесь только не было: скальпели разнообразных форм; ампутационные ножи от малых до великих, обоюдоострые, остроконечные и волновые; пилы — рамочные, дуговые, листовые, проволочные; долота — плоские и желобоватые, применяемые для рассечения и трепанации кости; ножницы…

От одного только вида на эти инструменты нормального человека жуть возьмет. Но я-то уже насмотрелся этого добра вволю — у Глафиры Митрофановны не хуже набор, правда, не настолько дорого-богато исполнен, но смотрится он не в пример — куда более устрашающе.

— Кто сможет точно сказать, — произнесла фрау Аденауэр, любовно поглаживая рукой сверкающие хирургические железки, — лечит ведьма, либо наоборот — калечит, причиняя нестерпимые страдания?

— Так ты не с ними? — неожиданно дошло до меня.

— Я? С Бошами[3]? — Презрительно сморщив нос, весело рассмеялась ведьма. — Я что, похожа так на полную идиотку? Я излечилась от глупости еще во времена своего первого похода в Россию с Наполеоном! Я уже неоднократно видела, что случается с теми, кто пытается вас завоевать.

— Кто к нам с мечом…

— Да-да, я видела этот фильм[4], — перебила меня Глория. — И, признаюсь честно, мне даже как-то жаль этого бесноватого Гитлера и его приспешников… Но, тем не менее, я использую этот редкий шанс наполнить свой резерв до отказа, — полностью утратив напускную веселость, совершенно серьезно заявила ведьма. — В мирное время это намного сложнее провернуть. А довольствоваться заговором зубной боли, приворотом и воровством молока у чужих коров…

— Понимаю, не комильфо для шестого чина.

— Нет, не понимаешь, ведьмак! — неожиданно зло бросила фрау Аденауэр. — Ты, видимо, никогда не жил «впроголодь», когда промысел выкручивает жилы, буквально рвет их с мясом, требуя настоящей жертвы, настоящей силы, настоящего зла! На войне этого легко достичь… Но до тебя, Генрих, мне весьма далеко — целая дивизия… — Произнесла она с придыханием, облизывая вновь ставшие пухлыми губы и даже не скрывая зависти. — Сколько рангов тебе добавилось за это, ведьмак?

— Три.

— Три?! — потрясённо воскликнула она. — За один день?! Ты действительно счастливчик, герр Богер! Чтобы подняться по этой дьявольской лестнице на три последние веды, мне понадобилось сто восемьдесят семь лет! И чем дальше, тем тяжелее каждая последующая ступенька к силе! Теперь понимаешь, как тебе невероятно повезло?

— Повезло? — Я тоже усмехнулся, сузив глаза и оскалившись. — Что ты знаешь о том, каким способом мне достался этот грёбаный дар? Что мне пришлось пережить, чтобы его обуздать? Я даже не знал, что такая хрень вообще возможна! Да я даже в колдовство совершенно не верил… В общем, чего впустую сотрясать воздух? Я поставил всё на одну карту, и она сыграла, принеся мне колоссальный профит[5]!

— Да, наверное, только именно такой чародей и мог прируч… «подружиться» с Вирлооком, — задумчиво произнесла колдунья, пристально глядя мне в глаза. — Ни один одарённый в трезвой памяти, если ему ценны собственная жизнь и посмертие, не станет связываться с этим злобным и мстительным духом.

— Посмертие? — ухватился я за неизвестную мне ранее информацию. — А с ним что не так?

— Так ты не знал? — Выпучила глаза ведьма. — Тогда всё понятно…

— Что понятно?

— Вирлоок на пике своего могущества пожирает не только силу и ци, но и саму душу! — ядовито улыбнувшись, типа, вот такой ты дебил, сообщила мне фрау Аденауэр. — После этого невозможно попасть ни в ад, ни в рай, и не уйти впоследствии на очередное перерождение колеса Сансары[6]! Не знал этого, ведьмак?

— Не знал… — Мотнул я головой. Вот отчего ведьма так быстро стала шёлковой — исчезнуть бесследно и насовсем никому не хочется. — Выходит, что мой братишка — идеальное оружие против моих врагов.

— Братишка? — нервно хохотнула Глория. — Как ты думаешь, почему весь род этих тва… существ был практически уничтожен? А тех, кого не сумели стереть с лица земли, заточили на веки-вечные?

— Боялись, наверное… — Пожал я плечами.

— Еще как! — Кивнула ведьма. — За последние несколько сотен лет их не встречали. Маги вздохнули с облегчением, думая, что они, наконец-то вымерли…

— А я вот одного «откопал». — Теперь уже я весело хохотнул. — Освободил от тысячелетнего заточения, накормил, «обогрел» и обошелся с ним по-человечески! И он оказался отличным товарищем!

— О, дьявол! — прорычала фрау Аденауэр, закрыв глаза рукой. — Никто другой не посмел бы этого сделать. Только такой как ты!

— Это почему же?

— Ты молод, невежествен в магических искусствах, отважен и безумен, как и большинство русских…

— Хочешь сказать, безумие и отвага — девиз всех русских?