— Узнал? — коротко поинтересовался старший майор госбезопасности.

Хотя, не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять по реакции Фролова, что «да» — узнал.

— Еще бы… — взволнованно просипел капитан госбезопасности, вглядываясь в худое лицо профессора. — Трефилов и Ваня Чумаков…

— Это ведь тот студент, с которым профессор Трефилов свою адскую машинку разрабатывать начинал, если я ничего не путаю?

— Он… Но как? Ведь шесть лет прошло с того случая… Если он жив, то я… Меня под трибунал отдать надо…

— Хватит рефлексировать и сожалеть о содеяном, товарищ капитан государственной безопасности! — Недовольно сверкнул глазами старший майор. — Эту твою халатную безответственность, Лазарь Селиверстович, мы уже обсуждали… Тогда… В тридцать шестом…– Если бы ты меня заблаговременно поставил в известность… Мы бы тогда этого профессора…

— Товарищ старший майор госбезопасности! — обиженно протянул Фролов. — А вы бы сами во все это поверили, если бы я вам без доказательной базы все это вот так, только на словах и пальцах, вывалил?

— Так я без всего этого и поверил, — возразил ему Николай Дмитриевич.

— А если бы не произошло нападение? — оспорил заявление старшего майора Фролов. — Если бы не было взрыва в квартире Трефилова? Если бы наших парней… — Голос Фролова дрогнул, в носу предательски защипало, но он нашел в себе силы и продавил вставший колом комок в горле — Если бы их не убили?

— Согласен, если бы не это — в жизни бы не поверил! Ну, бред же! Согласись, Лазарь Силиверстович?

— Так точно, полный бред, товарищ старший майор госбезопасности! Но я эту лютую бредятину своими глазами видел! Однако ж, умудрился провалить такую операцию… А! — И он нервно взмахнул рукой. — Мне за это дело и десятки лагерей без права переписки — и то мало…

— Отставить, товарищ капитан госбезопасности! — рыкнул на него старший майор. — Проехали уже! Будет у тебя еще возможно шанс… реабилитироваться…

— Понял, товарищ старший майор! — обрадовано воскликнул Фролов, сверкнув глазами. — А откуда это? — Он тряхнул фотографиями, которые всё еще держал в руке.

— От начальника первого управления старшего майора государственной безопасности Фитина, — сообщил он Лазарю Селиверстовичу.

— Внешняя разведка? — тут же среагировал Фролов. — Значит, я был прав тогда, в тридцать шестом? Это были немцы?

— Да, — подтвердил Николай Дмитриевич. — Немцы. Фотографии сделаны нашим агентом в Берлине. В одном из секретных научных учреждений «Аненербе». Как ты думаешь, Лазарь Селивёрстович, кто возглавляет это учреждение?

— Черт возьми, неужели профессор Хорст? — возбуждённо воскликнул Фролов.

— Угадал, капитан — это Волли Хорст, — криво усмехнувшись, ответил старший майор госбезопасности.

— Как же я себя ненавижу за то, что упустил тогда этого гада! — Хлестко впечатал крепко сжатый кулак в раскрытую ладонь Лазарь Селивёрстович. — Сколько хороших ребят из-за него погибло… — Его лицо свело словно застывшей маской, а левый глаз дёрнулся в нервном тике. — Всё бы сейчас отдал, чтобы его достать!

— Радуйся, что сам уцелел! — ворчливо произнес Горлинский. — Врачам нашим спасибо, что тебя, можно сказать, с того света вынули. И ты еще своей стране пользу приносить можешь.

— Да, — согласно кивнул Фролов, — сам до сих пор диву даюсь, что починили меня медики. Ведь места на мне живого не было… Постой, Николай Дмитриевич, — капитан госбезопасности вновь схватил со стола фотографии, — а как Ванька Чумаков там же, в Берлине, оказался? Да еще и вместе с Трефиловым? Он же в сорок первом на фронт ушёл, после конфликта… с Фитиным же…

— Как ушёл, так и обратно вернули, — с усмешкой ответил старший майор госбезопасности. — Поговаривают, что по распоряжению Самого его с фронта отозвали! За него Пал Анатольевич просил…

— Это Судоплатов, что ли? — изумлённо произнёс Фролов, после подтверждения своего вопроса от начальника. — Неужели всё это из-за того старого дела закрутилось?

— Я подробностей не знаю, — ответил Николай Дмитриевич. — Но, вроде бы, нет. Я, когда с Судоплатовым общался, понял, что сначала Чумакова к немцам по совершенно другому поводу внедрили. А уже после этого он в Берлине у Хорста оказался. А уж когда наш агент эти фотографии добыл, то и на Трефилова вышли, и про эту, еще довоенную диверсию и вспомнили. У меня Фитин дело из архива запросил, и понеслось… Просто… ты же помнишь, Лазарь Селивёрстович, что, в итоге, нам пришлось написать?

— А то! — криво усмехнулся капитан госбезопасности. — Еще как помню, товарищ старший майор.

— Если бы мы с тобой всё, как есть, написали, закрыли бы нас с тобой на Канатчиковой даче[3]. И о дальнейшей службе можно было бы забыть… Понимаешь?

— Понимаю, Николай Дмитриевич. А в чём тогда проблема?

— А проблема в том, Лазарь Селивёрстович… — Старший майор задумчиво «пожевал губами». — Что придётся нам с тобой поведать нашим товарищам, как оно на самом деле тогда было… Иначе… Иначе оценить ценность изобретения профессора Трефилова, раз уж он оказался живым — просто невозможно…