Охотник перекатился влево, пнув ее в живот с такой силой, что Лора отлетела на тротуар. Обломок дори вылетел из рук и закатился под стоявшую неподалеку машину.

Мужчина мгновенно оказался на ней, угрожая кинжалом. Лора блокировала его одной рукой, пытаясь спихнуть и шаря по земле в поисках наконечника. Но нашла она кое-что другое.

Обломком бетона Лора нанесла удар прямо в висок нападавшему, сбросила его с себя и ударила по лицу, с удовлетворением слушая, как он захлебывается кровью. Мужчина отполз назад, отчаянно желая убраться от нее подальше.

Лора снова замахнулась куском бетона, и ее прищуренный взгляд сосредоточился на виске жертвы. Тонкий, певучий голосок Олимпии зазвучал у нее в голове, повторяя слова, которые они слышали тысячу раз: Убей или будешь убит… убей или будешь убит… убей или будешь убит…

Лора поднялась на ноги. Охотник лежал распростертый на земле, лицо залито кровью. Задыхаясь, он хрипел, и с каждым вдохом в легких что-то булькало.

Я могла бы убить его. Ледяные иглы пронзили ее кожу, и Лора содрогнулась.

После всего… после всего, что она смогла преодолеть благодаря Гилберту…

Чья-то фигура вышла из тени. Афина.

– Он никогда ее не получит.

Лицо богини – последнее, что видел охотник в этом мире.

Тело молодого охотника дернулось, когда Афина пронзила его грудь копьем. Звук хрустнувших ребер, когда она вытащила наконечник, был еще отвратительнее. Глаза охотника широко распахнулись, и кровь хлынула изо рта, когда он попытался что-то сказать.

Афина оттащила тело в сторону и прислонила к стене ближайшего здания. Потом вытерла кровь с лица охотника его же черным плащом, и плотно запахнула плащ, чтобы скрыть рану.

– Когда ты встретишь Бога Аида, – произнесла Афина, наклоняясь к лицу Тесеида, – скажи ему, что остальная часть вашего рода скоро присоединится к тебе в подземном мире, ибо сегодня ты проклял их всех.

Лора опустила взгляд, крепко обхватив себя руками.

– Не отводи глаза, – сказала ей Афина. – В тебе нет трусости.

Этого в ней не было. Но на мгновение Лора почти позавидовала Афине, у которой, как и у всех богов, была пустота в том месте, где у смертного находилась человечность.

Афина протянула ей кинжал убитого, затем собрала обломки ее дори. Она оставила себе один кухонный нож, а второй вместе со всем остальным выбросила в канаву.

– Прости, – тихо сказала Лора. На этой неделе ее жизнь ей почти не принадлежала.

– В Агоне нет прощения, – молвила Афина. – Есть только выживание и то, что должно быть сделано.

26

Стоило Лоре увидеть здание, как она поняла, что видела его раньше, и не раз. Она проходила мимо и даже не потрудилась остановиться и рассмотреть большое красивое сооружение, занимавшее целый квартал от 70-й до 71-й улицы. Нью-Йорк был тем самым местом, где видишь только то, что ищешь.

Замoк на строительном ограждении оказался сломан. Лора толкнула калитку, обнаруживая в нескольких шагах от забора неприметный вход в музей и Майлза, примостившегося на корточках прямо на ступеньках. Заслышав их приближение, парень поднял глаза. Его лицо было белым как мел.

– Что случилось? – запаниковала Лора.

Майлз прижал к груди бутылку с водой.

– Мне следовало послушаться Кастора и остаться снаружи…

Афина беспокойно шевельнулась у нее за спиной.

Лора заглянула в стекла двойных деревянных дверей, и зрелище ее ошеломило. Спиной к ней на высоких стульях сидело двое охранников, между ними с мрачным видом стоял Кастор. И Лоре показалось, будто ее легкие превратились в камень.

Она распахнула дверь, и в ноздри ударил этот запах: затхлый воздух, разложение и кровь. Волоски на теле встали дыбом.

– Может, подождешь Вана на улице? – предложила Лора Майлзу.

Тот покачал головой.

– Он не придет. Он написал Кастору, что встретится с нами дома.

– Почему бы тебе сразу не поехать туда? Тебе не обязательно идти.

– Нет, – с трудом выдавил парень. – Я справлюсь.

– Я не хочу, чтобы тебе приходилось справляться, – возразила Лора.

Но Майлз уже шагнул внутрь.

Когда они вошли в вестибюль, богиня подошла к одному из охранников. Это была молодая женщина. Ее длинные волосы были заплетены в косу, как у Лоры. Она сидела, прислонившись головой к стене, будто просто задремала.

Горло женщины было рассечено, и порез был таким глубоким, что сквозь зияющую плоть виднелся белый позвоночник. Это была жестокая, но быстрая смерть – женщина наверняка даже вскрикнуть не успела.

Лицо другого охранника было разбито, но, какие бы страдания он ни испытывал, они закончились, как только его сердце пронзили ножом.