Он в итоге и согласился. Но не то, чтобы всерьез. Однако идея подраконить Ля-ля-ля-Марину пришла в голову тут же. Женщине, чтобы приревновать, вообще много не надо. Бывает так, что у вас даже ничего еще не было, а она тебя уже ревнует. С Андреем такое случалось, и не раз. А тут-то — у них и было уже с Мариной. И нормально было, как бы она ни фыркала. Ей было с ним хорошо. Может, не до звезд хорошо, но хорошо — иначе не была бы такой мокрой и не стонала бы под ним.

Так что… Судя по переданному от Сереги привету, наживку Ля-ля-ля-Марина заглотила. Теперь как бы еще увериться, что она его с Аленкой зачекала…

Может, написать ей что-нибудь? И посмотреть, как ответит. Ведомый наитием, Андрей вышел на балкон. И едва сдержал рвущийся вверх победный кулак. Да!

Ля-ля-ля-Марина стояла на балконе. И смотрела на его балкон.

Ты зачекала нас, да? Ну, будь хорошей девочкой, скажи, что зачекала!

Их дома стояли под углом друг к другу, а между торцами был и вовсе совсем маленький, узкий, метров десять проход. И в том месте, где располагались их квартиры, расстояние между домами было тоже небольшое. По крайней мере, достаточное, чтобы если не переговариваться, то обмениваться жестами. И жесты Марины Андрей увидел отчетливо.

В одной руке у нее был бокал вина, а другой рукой последовательно было продемонстрировано: средний палец, сжатый кулак, а потом указательный, которым погрозили.

Ах, ты ж моя умница! Все, что надо, увидела! И Аленка тоже умница, как вовремя сегодня присела ему на телефон. Однако Ля-ля-ля-Марине надо ответить. Андрей прижал руку к груди, склонил голову, а затем послал сердитой блондинке с балкона напротив воздушный поцелуй. Все, иди к своему Чикатило, мне тут пока тоже кое с кем надо разобраться.

И Андрей вернулся в квартиру.

Вовремя.

— Оп! — жестом фокусника Алена распахнула полотенце.

А она вообще ничего так. Настолько ничего, что мысль о том, чтобы перепихнуться по-быстрому, все же мелькнула в голове. Но только мелькнула. Там же у Ля-ля-ля секундомер включен.

Андрей вздохнул и втянул живот.

— Аленчик, прости-извини, разврат отменяется.

Алена замерла на несколько секунд с приоткрытым ртом и разведенными руками. А потом медленно вернула руки и полотенце на место. Она все-таки деваха сообразительная. И фигура ничего. Но уже не то пальто. Да и секундомер там тикает.

— Андрюш, как же так?..

— Прости, котенок, — Андрей подошел и легко похлопал девушку по крутому заду. — Позвонили, мне край как надо срочно на объект.

— Но я же уже… — она растерянно оглядела себя.

— Ну, зато помылась. Сама ж сказала, что у тебя горячей воды дома нет.

— Но у меня голова мокрая, Андрей. Слушай, — она оживилась. — Может, я тебя подожду тут, а? Ну, пока ты там свои дела срочные на объекте решишь, а? А ты потом вернешься, и мы…

Там, пора с сантиментами кончать.

— Ален, правда, никак. Мне надо на площадку. Не знаю, насколько я там зависну. Давай, одевайся быстренько и пошли. Хочешь, полотенце себе оставь — голову замотать.

Она вздохнула и снова размотала полотенце.

— Да не надо. Тепло на улице — так высохнут.

Андрей от греха подальше снова вышел на балкон, пока Алена одевалась. Ля-ля-ля с секундомером и вином со своего балкона никуда не делась. Андрей Марине как мог нежно улыбнулся.

Все, села на крючок рыбка. Сколько угодно можешь фыркать, а меня уже пасешь, верно? Ну и все. Ты не белый амур, не сорвешься. Главное, вовремя подсечь. Сейчас надо дать Марине день-два на остыть и перебеситься, а потом исполнить стандартный ритуал с цветами, вином и приличным видом. Стопудовый вариант.

Андрей послал хмурой Марине еще один воздушный поцелуй и обернулся к двери.

— Ален, ты готова?

— Почти. Ты меня подбросишь куда-нибудь по дороге?

— Куда-нибудь подброшу.

Желание членовредительствовать посетило Марину впервые в жизни. Тьфу ты, опять член! Это все Лопатин, будь он неладен. Хотя он так-то, чисто внешне, очень даже ладен. Но с башкой все-таки не дружит. А еще отец двоих детей…

Желание что-нибудь сделать Лопатину — как можно более болезненное — было невероятно сильным. Даже к Мите Марина не чувствовала ничего подобного. Предательство Мити Марину в свое время просто лишило желания жить. Не до суицида, конечно, это все-таки патология. Но каждое утро приходилось сочинять себе причину, для чего Марине нужно вставать с постели. И при этом у нее даже не нашлось силы на то, чтобы дать Мите пощечину.

Сейчас Марине хотелось Лопатинской крови. Крови и зрелищ! И это при том, что они друг другу никто, между ними один ремонт машины, один визит в школу, одна рыбалка, один совместный ужин. А еще дети — две штуки. И секс — один раз.

И после всего этого он ведет домой какую-то крашеную девицу!

О том, что сыновья Андрея уехали на две недели в гости к дедушке и бабушке, Марина был осведомлена стараниями самих мальчиков.

У нее теперь в мессенджере было удивительно разнообразно. Файлам с текстами, сканам всевозможных документов, схемам земельных участков составляли компанию фотографии петуха, заката над речкой, тарелки с кашей, заклеенной пластырем коленки.