Шрифт:
Херальдиньо вдруг взвыл и рванул в серую туманную морось. Я и хрюкнуть не успела. Уставилась на обрывок поводка в своей лапе, сделанный фирмой в которой я работаю, плюнула на землю. Крикнула «За мной», обалдевшей Ритке и ломанулась туда, где исчез этот балбес собачий всего минуту назад.
– Катька там… – сквозь слой тумана, донесся дом меня истеричный крик подруги, но я, в порыве азартной погони, остановиться уже не смогла. В общем, тренером по бегу мог бы стать этот ушастый паразит.
Очнулась я от безумия только услышав визг покрышек по асфальту и громкий мат. Мир перевернулся несколько раз, я успела подумать, что как-то быстро отбегалась, и что до парка так и не дошла, и маньяки эксгибиционисты не дождутся меня. Жаль. Сгруппировалась в воздухе, как учила меня бабуля, поджав к груди колени и пихнув между ними голову и с грохотом ляснулась на что-то очень гладкое, теплое и определенно дорогое. Боль, как мне показалось, прошила меня прямо от пяток и до макушки, по ощущениям. Но, даже это оказалось не самым страшным. На меня сверху упало что-то скулящее на ультразвуке и липкое. Боже, ну за что? Если ты еще и Херальдиньо у меня отнимешь… Фу, чем это воняет? Явно не кровью.
– Эй, ты жива? – раздался над моей головой злой голос. Очень знакомый, совсем недавно я где-то его слышала. – Откуда ты выползла, мать твою бегемотиху? Из ада для булок? Черт, не вовремя вот вообще.
– Хер, – прохрипела я, пытаясь сфокусироваться на лице говорящего злобного огра. – Что с ним?
Глава 4
Костюму капец (ай, как жалко)
Костюм Херальдиньо так и не нашли (пуделя из него выбило в момент удара)
Минус одно ребро (трещина), огромный синяк под глазом, ссадина во всю… Ну в общем, лосины выкидывать только. Был бы мозг, наверняка бы было сотрясение (так сказал подонок и мерзавец)
В общем бег – это затратно и нервно и физически, ну и материально.
Снова ушла в минуса.
– Чего? С кем? Твою мать. Ты еще и ненормальная, что ли? Скажи честно, ты сбежала из поднадзорного учреждения?
– Нет, я бегала с Хером и Риткой, а потом он сорвался.
– Кто? Хер? Откуда он мог сорваться?
– С поводка. Фуфловые у нас в ИП делают поводья, – я икнула и попыталась распрямиться. Тело свело так, что ни рукой, ни ногой двинуть у меня не вышло. Я посодрогалась в конвульсиях и затихла, красиво выгнувшись в талии. На всякий случай. А вдруг судьба, как в кино, а я лежу как колода.
– Тетенька, милая, скажи, что ты такой и была, пожалуйста, – простонал шикарный мужской бархат. Болезненно и тоскливо. Как Белый Бим черное ухо, прямо. Ой. Такой страшный фильм, не смотрите, если не видели.
– Какой? – игриво всхлипнула я, все еще ничего вокруг не видя, кроме мечущегося вокруг меня силуэта.
– Отбитой во всю голову.
– Да нет, с утра была еще ничего. Но потом позавтракала, поплакала, вышла на пробежку… А дальше провал.
– Сколько пальцев у меня?
Перед моим лицом замаячила огромная ладонь с шикарными длинными пальцами. Голова закружилась адски, в висках заколотили молоточки. Главное не вывернуть мой скромный завтрак на погнутый в виде силуэта моего тела капот, пахнущий машинным маслом. Страшно захотелось бутерброд из белого батона с вареньем и плывущим сливочным сыром. Можно и с маслом. Черт с ним, можно и без варенья. Можно и без масла, но с кусочком сала.
– Думаю что пять, ну если вы конечно не полидакт, – тупо проблеяла я, пытаясь нащупать не шевелящегося пуделя, распластавшегося на моем плече, как меховой палантин. – Если полидакт то…
– Я отвезу тебя в больницу, – вздохнул, все еще, невидимый мне, мой несостоявшийся «убивец». – Слушай. Давай договоримся. Сколько ты хочешь, чтобы без полиции? Мне реально сейчас не в жилу разбираться с ментами. И ты, между прочим, сама на дорогу выскочила. Жуткое зрелище, я тебе скажу, когда из тумана на тебя выскакивает лупоглазый бегемот – цыган, явно убегающий от кого-то еще более страшного.
– Хераль… Хераль…
– Ну да. Прости, с цыганом я перегнул. У них барахло не такое убойное, – хмыкнул этот паразит. Главное об услуге меня просит, а сам. И голос этот… Да где же я могла его слышать? Я зажмурилась, досчитала до десяти, открыла глаза и уставилась в небесно-синие омуты. Точно, я на небесах.
– Мой Херушка жив значит? – просипела я. Странно. В аду, наверное не должно вонять мокрой псиной. А еще, мертвые же не чувствуют боли. А мое тело, отошедшее от первого стресса, начало расцветать болью, вспышками мерцающей в моем стряхнутом, явно, мозгу. – Где он? Где мой малыш? Просто покажи мне его, даже если он дохленький мой малыш, и я не буду претензий предъявлять? Обещаю. И в больницу не поеду даже.