– Показать? Дохленького? Дура совсем? – прорычал синеглазый. Точно, это же Роб. Бог Роб. А я тут в таком виде валяюсь. О, черт. Черт меня раздери. Голову еще рвет на части болью. И Ритка… Ритка же была где-то рядом? Мой пес не знаю жив или мертв любимый. А я развалилась как кукла свадебная на капоте и несу чушь. – Ничего я тебе показывать не стану. Лучше на зону, за тебя много то не дадут. Ты же живее всех живых. Покажи ей… Очуметь. Может еще тебе подержаться дать? И он не дохленький. Ты бы очень удивилась. Не важно… Ты извращенка что ли? Надо было сразу догадаться.

– Сам ты… – начала заводиться я. Что он там про подержаться то нес? Ооооо. – слушайте, возникло недопонимание. Мою собачку, которуую я выгуливала зовут Херальдиньо, сокращенно… А вы что подумали? Боже. И вы еще мне говорите, что я чеканько. Да вы сами… как вообще можно было про меня такое подумать? Вы… Вы…

Я не успела договорить. Из тумана вывалилась Ритка, держа на руках завывающего на все лады Херальдиньо. Тогда что на меня упало сверху и так воняло? Я перевела ошалевший взгляд на зареванную подругу, посмотрела на пуделя, от чего-то голого и с проплешинами в прическе, сделанной дорогущим груммером, и начала медленно сползать с капота на землю.

– Катька. Я думала все, – заголосила Ритуля и бросилась ко мне. – Я думала, отбегала ты, молодая и красивая. Я знаешь… Я Херальдо нашла, со страху решила, что не брошу его в память о тебе никогда. Ой, он так летел, когда его машиной выбило из костюма, я чуть не сдохла со… Не важно. Он прямо в воздухе распластался блином, и уши так красиво по ветру развевались. Я за ним кинулась. Ну стресс же…

– Дурдом. Я думал так не бывает. Думал только в идиотских комедиях. Толстая баба с Хером… Только полная дура могла так пса обозвать. Я думал Дильма вышка. Аллес вообще. Алло, Боря, я не приеду. Да плевать. Отменяй. Мне по хрену. Мне надо срочно нервное напряжение снять. И к психологу меня запиши. Плевать, – рявкнул синеглазый бог в телефон, и пошел к машине. Сейчас он наконец-то уедет, и я смогу зарыдать в голос от боли и унижения. Скот. Ненавижу. Мерзкий самовлюбленный мажор, права Ритка. Даже тренировку мою первую он умудрился ухайдокать. Вот как появляется на моем горизонте пиши пропало. Точно кто-то проклял меня. Даже… Ой, вернулся. Что это? Он что…

– На лечение тебе. И купи тряпки нормальные. Гуччи себе купи. Не знаю, правда твой размер они шьют или нет., – мне в руки легла огромная пачка денег. «Бери. Не копырься» шепнула Ритка, материализовавшись рядом со мной будто из воздуха. – Только бога ради… Постой, это же ты.

– Нет, это не я. А Гуччи свои знаете куда засуньте. Бетси своей в… На… Короче. Да пошли вы, – я содрала с плеча то, что осталось от костюма Херальдиньо, шмыгнула носом и зашагала куда глаза глядят. Побегала, блин. Если так пойдет дальше, до похудения я не доживу. – И деньги свои заберите. Я не нуждаюсь. Я зам. юротдела, на минуточку.

– Дура, – рявкнул мне в спину проклятый бог.

– Зато красивая.

– Ты себе льстишь.

Гад. Гад гадский, гаденыш гадливый. Ненавижу. Вот уж не думала. Что можно возненавидеть того, кого второй раз в жизни видишь. Мне срочно нужен латте, кусок торта и ванная. Огненная ванная, чтобы смыть с себя липкое чувство гадливости и мерзкие издевки этого хмыря. Очень срочно.

Яблоко, три редиски, хлебец из рисовой муки (картон и то вкуснее) и таз листового салата.

Купила «Летящую ласточку»

«Летать» с треснутым ребром очень трудно (установлено опытным путем)

Две конфеты «Мишка» – почувствуй себя слабачкой.

В полиции работают очень отзывчивые люди (особенно тот молоденький капитан, который сказал, что я симпатичная(!) женщина (?)

– Где? – спросила я Ритку, поддергивая на груди то, что осталось от новенькой олимпиечки, и провожая взглядом задние габариты уродской машины уродского гада. Нет, я ему кто вообще? Мне? Деньги предлагать? Я ему что…?

– Что? Мозг твой? Здравый смысл? Что где? Или может деньги, которые ты чуть не промохала? Если бы не я…

– Об этом потом, – это я уже почти прорычала. Даже глаза почувствовала мои, как налились кровью. – Где Херальдиньо? Он был у тебя на руках. Где мой мальчик? И что значит – чуть. Пусть подавится своими серебренниками. Просто верни мне Хера, – взвыла иерихонской трубой, пытаясь понять, что мне так неудобно в груди. Лифчик вроде купила удобный, из парашютной ткани. Другие мои перси не выдерживают.

– Упс, – хныкнула Ритка и начала странно, как-то боком, отступать в сторону чахлой рощицы.

– Упс? – я напряглась. Обычно когда у моей лепшей подруги глаза как у какающего ежика – пиши пропало. Сегодня взгляд у Ритки не просто напуганно-виноватый, а какой-то затравленный. Сердце сжала ледяная рука ооооочень дурного предчувствия. Почти сверхъестественного. Настолько ужасного, что я страшно захотела кусок торта, молочный коктейль и проглотить эту заразу. А потом запить коктейлем, точно. Она явно прочла мысли написанные на моем лице и приготовилась бежать, судя по низкому старту, который приняла. – Упс? Где мой пудель, выдра ты барбидосская.