– Он тяжелый был. Кабан просто. А между прочим, ты сама виновата. Раскормила пса.

– Где он?

– Там короче… Такая оказия… В общем, я пока смотрела, как тебе этот хмырь в лифчик пачку бабосов пихнул, ненадолго, на минуточку совсем… Короче, я Херальдиньо в багажник к этому Шумахеру посадила Ну невозможно же, все руки мне оттянул этот курчавый Х… Херальдиньо. А потом, пока пыталась посчитать, сколько в пачке купюр, ну, на глазок. Катается твой пудель сейчас в джипе. Где бы ему еще такая радость выпала?

– Его укачивает в машине, – проорала я, ухватившись за сердце. Лифчик… Что там эта ведьма мне про него плела сейчас? Потом разберусь. Черт, что же мне так мешает? – Херальдо рвет в машине, ты понимаешь это? Стреляет дальше чем видит. Со всех гаубиц. О, боже. Бедный, бедный…

– Точно, бедный мужик. – хмыкнула Ритка, расслабившись. Думает, наверное, что расплата лютая ее уже миновала. – Загребется багажник мыть. Не его день сегодня.

– Сначала найдем Хера. Потом я тебя порешу, – процедила я сквозь зубы. – Ты хоть номер запомнила, или прямо сейчас тебя вон под той чахлой сосенкой прикопать?

– Чего там запоминать, ноль-ноль-семь. Я еще подумала, прикольный такой номер. И этому красавчику смокинг бы пошел. Прямо писечка бы он в нем был. Прямо такой херр из бундесвер, только наш и красивее. Ну да, у нас самые красивые мужики в мире. А чего? Эй, ты чего? Глаза как у улитки, того гляди повиснут на ниточках. Красотища. Мне нравится. Эй, ты куда?

– В полицию.

– Это зачем еще? – напряглась подруга, имея которую и врагов не надо. Вечно у меня проблемы из-за нее. Со школы начались. С первого класса. С первого сентября первого класса. В тот день я впервые увидела девочку с печатью пытливого ума на беззубой физиономии в школьном сортире после урока под названием «День знаний». Беззубый демон в обличии крошечного существа, похожего на ангела, пытался принести в жертву портфель со всем хабаром, посредством ритуального сжигания. И мне вот именно тогда надо было бежать, не жалея колготок и новеньких туфелек, которые бабуля достала по блату.

– У меня похитили ценную собаку. И я хочу найти подонка. Вот и все.

– Все? Или ты просто на красавчика запала? И теперь хочешь найти богатейчика, чтобы совершить над ним… Акт возмездия.

– Если не заткнешься, у тебя что-нибудь западет, – хмуро пообещала я, и захромала в непонятном мне направлении. Надо же, придумала. Дура. Да я на одном гектаре с этим зазнайкой… Да он меня бесит хуже Пиночета. Да он страшный и некрасивый, и вообще. Гуччи не шьют на меня. Да на меня в очередь бы модельеры выстроились. Да я…

Удар тяжелым джипом по Кате сбил в Кате все ориентиры. Тело прошила резкая боль. Я аж рот открыла, пытаясь вдохнуть. Перед глазами заплясали веселые мухи. Да что с лифчиком у меня, мать его? Лифчик, деньги. Ах…

Я ухватилась рукой за грудь, от чего-то за левую, хотя неудобно то мне справа, хватила ртом ледяной воздух, словно рыба выброшенная на берег.

– Он что, меня трогал? За грудь? Этот сволочной мерзавец меня за грудь? Прямо за лифчик пальцами своими кра… мерзотными? – странно, но от чего-то по телу у меня толпой проскакало стадо мурашек. Да конечно от отвращения. От чего же еще то?

– Понравилось да? Еще бы не понравилось. Хотя лифон у тебя конечно…

В отделение полиции мы ввалились через полчаса. Я красная и похожая на кипящий самовар с ручками и сапогом на трубе, и расстроенная до нельзя Ритка, зажимающая ладонью оттянутой мной, начинающее синеть, ухо.

– У меня украли пуделя и честь, – проорала я в окошко дежурной части, прямо в молоденького капитана, которому поганка Ритка прямо сразу начала строить свои глазки противные. – Я хочу написать заявление на подонка. Представляете, он мне в бюстгальтер своими пальцами погаными длинными вот это засунул, – грохнула я огромную пачку денег на стойку, порывшись в своем необъятном бюстгальтере предварительно, перед ошалевшим капитаном. А он симпатичный. Ушастый только и очень тощий. – Это вот так он оценил мою невинность? И пудель. Особые приметы – рыжий, кудрявый.

– Жирный как слон, отзывается на кличку Хер, – перебила меня Ритка, разжав руку на своем ухе, которое засветилось в прокуренном воздухе полицейского участка красивой переливчатой синевой. – Похож на надутую наволочку.

– Врешь. У меня выставочный Хер, с родословной. Будешь его обзывать, наведу тебе равновесие с ушами. – И еще изнасилование пришью тому хмырю. Господин капитан, вы знаете, как меня этот нахал трахнул, аж ребро треснуло у меня, до искр из глаз. Чуть рощицу ими не запалила. А ладони с коленями. Вот, посмотрите, до мяса содраны. Но ему и этого мало показалось. На собаку мою польстился, скот.

– Трахнул? – прошептал несчастный. Явно у меня сотрясение можга же? Ну иначе от чего я могла нести такую чушь? Точно стряхнула что-то в своем персональном компе.

– Скорость у него была, наверное, километров сто пятьдесят, не меньше. Меня подкинуло аж в воздух, перевернуло. Хорошо моя бабуля была мастером спорта по парашютному спорту, она меня научила правильной позе во время падения.

– Там еще и бабка с вами была? – обморочно простонал капитан, начал сползать со стула, и тянуть при этом руку к телефону. Странный какой-то. Как таких только держат в полиции?