Я знала, все это было стратегически спланировано Марко, его лепят, промывают мозги и формируют из него то, что хотел наш отец. Идеальный наследник. Идеальный солдат.

Я прошла по коридору и остановилась перед дверями кабинета отца, машинально протянула руку и впилась ногтями в ладонь, затем расслабилась и подняла руку, чтобы опустить костяшки на дерево.

Он заставил меня ждать целую минуту, стоя за закрытой дверью, прежде чем рявкнул разрешение войти. Я толкнула тяжелую дверь и шагнула внутрь, оставив дверь за собой открытой. Инстинкт самосохранения.

Я ощутила слабые нотки сигарного дыма и запах огня, который когда-то пылал в камине, а в воздухе витали ароматические масла, прилипая к книгам, стоявшим вдоль одной стены. Он сидел за массивным дубовым столом, очки для чтения были сдвинуты на переносицу, а ручка опускалось на лист бумаги.

— Что? — скучающим тоном произнес он, не поднимая на меня глаз.

Я молчала, перебирая край рубашки — одинокая нитка едва держалась. Прямо как я. Как и Клаудия, если я не исправлю ситуацию.

— Я… — я не могла больше ничего сказать, не могла найти слов.

Отец отложил ручку, снял очки и откинулся в кресле. И только тогда поднял на меня глаза. На его лице не было ничего. Никакого счастья от встречи со мной. Ни радости от того, что его дочь здесь, что она замужем и начинает свою собственную жизнь.

Ничего.

Он приподнял бровь и сложил руки перед лицом. Ожидание. Ожидание. Тишина, повисшая между нами, заставляла балансировать на грани и пугала еще больше. Но он делал это специально. Это была тактика, его тактика, чтобы сделать меня еще слабее, чем он уже видел.

— Я хотела спросить, не могли бы мы обсудить возможность того, что Клаудия навестит меня, когда я приеду в Десолейшен?

От одной мысли о том, что придется оставить сестру здесь и отправиться так далеко, через всю страну, у меня сжался живот.

— Может, она поможет мне освоиться? Я буду там одна, и уверена, Николай будет занят работой, — я сглотнула.

Он молчал. По-прежнему держал пальцы перед лицом.

— Просто мысль, — прошептала я.

— Хм, — наконец сказал он. — Просто мысль? — он положил руки на стол и побарабанил пальцами по нему. — Прошлой ночью ты устроила беспорядок с Эдоардо.

Я открыла рот и захлопнула его, снова и снова проводя руками по бедрам.

— Эдоардо очень жаль, но…

Отец хлопнул рукой по столу с такой силой, что лампа задрожала. Он медленно поднялся, упираясь ладонями в гладкое дерево.

— Нет никаких оправданий, — его глаза сузились. — Что именно ты делала со своим охранником? Была маленькой шлюшкой?

Мое горло было таким напряженным. Слишком сильно. Я не могла признаться, что видела его и Франческу, не могла допустить, чтобы ее семья пережила все это.

— Мне просто нужна была передышка. Эдоардо последовал за мной, должно быть, думал, что по-прежнему должен присматривать за мной, — я удивилась, насколько мои слова звучали уверенно и твердо.

— Это правда? — он выпрямился, но я осталась на месте, задрав подбородок и не сводя взгляда с его глаз. — Вижу, ты немного обрела хребет после свадьбы с русским, — он облокотился на стол. — Должно быть, он вытрахал из тебя всю слабость.

Я закрыла рот рукой в шоке и отвращении от того, что мой отец мог говорить мне такие грубые вещи. Но человек, надвигающийся на меня и смотрящий с такой злобой и ненавистью, был еще хуже, чем тот, кого в детстве я боялась и ненавидела.

Он остановился в нескольких футах от меня и скривил губы в отвращении.

— Ты помнишь мои слова, черт возьми. Запомни, ты должна слушаться этого русского недоноска, несмотря ни на что, — он сделал шаг вперед. — Я не допущу, чтобы ты еще что-нибудь испортила.

Еще один шаг, но я осталась на месте.

Я вытянула шею, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Отец, — сказала я сладким голосом, надеясь успокоить его и заставить понять, что я всего лишь женщина. Просто дочь, которую он продал. — Я буду хорошей. Я заставлю тебя гордиться.

Провались ты пропадом.

Он продолжал молчать.

— Но если ты позволишь, я бы хотела, чтобы Клаудия навещала меня. Если ты позволишь.

Он ухмыльнулся.

— Если я позволю.

Юмор угас.

— Мне нужно убрать весь беспорядок.

Опять за свое. К тому, что это моя вина.

Быстрее, чем я предполагала, отец схватил меня за запястье, да так крепко, я почувствовала, как оно опоясывает мою кость. Он сжимал все сильнее и сильнее, а потом резко дернул вперед и обнажил зубы.