Воевода сделал шаг, еще, вот его голова уже почти сравнялась верхом стены. Димитр успел среагировать на резко появившееся копье, которое было устремлено в голову воеводы. Он увернулся и с силой ударил по древку копья. Тот воин-булгарин, который держал оружие не выронил его, но, видимо, своими ударом воевода доставил болезненных ощущений руке врага, так как тому не удалось сразу же перенаправить свое древковое оружие. А тут и воевода не сплоховал, он рубанул мечом сверху вниз и отсек руку булгарину. Вот так, рука, не выпустив копье, но уже получившая свою независимость от тела, и упала вниз.

Крик булгарина утопал в какофонии звуков и иных криков, приказов, что отдавались на разрыв голосовых связок. Кровь, брызнувшая из обрубка руки окатила лицо воеводы и ему стало почти ничего не видно. Димитр замешкался, но тот воин, что был снизу и подпирал воеводу, подтолкнул его и задыхающийся от отдышки пожилой воин будто взлетел, еще и оттолкнувшись от лестницы, и оказался на стене.

Димитр сразу же пропустил удар саблей от булгарина, панцирь выдержал, и воевода резким и сильным ударом снизу вверх, скользя мечом по кольчуге, добрался до лица защитника, его клинок сделал глубокий порез от подбородка до лба вражеского воина. Вторым ударом воевода обрушил меч на ключицу булгарина, пусть и не удалось пробить кольчугу, но воин упал от силы удара. Краем зрения Димитр увидел, как в него устремляется копье, он уже начал реагировать на новую угрозу, но воин, который следом за воеводой спрыгнул на стену, отвел удар булгарина и сам поразил его своим копьем врага, пробив кольчугу.

Уже скоро воевода оказался за спинами русских ратников и смог отдышаться. Впереди кипел бой, русские воины быстро оттесняли оставшихся в живых после обстрела врагов, расширяя площадку. По сторонам, в шагахпятидесяти или чуть больше, догорали участки стены, обстрелянные ранее горшками с горючей смесью. Булгарам удавалось бороться в огнем, да и толстые бревна дуба, из которого была сложена крепости, если не считать некоторых каменных участков, не хотели прогорать до основания. Огонь уходил куда-то вглубь стены.

Русские ратники успели не только расчистить площадку между двумя очагами пожара, но и скинуть тела убитых и раненных булгар вниз, чтобы они не мешали слаженной работе десятков. По две стороны выстроились воины, ставшие копейщиками. Прикрываясь щитами и выставив копья, они казались новой стеной, преодолевать которую придется уже не русичам, а булгарам.

На лестнице, ведущей на стену так же кипел бой. Там пространство было еще меньше, и пока русским ратникам удавалось только не допустить булгар на стену. Враг ожесточенно пер вверх по лестнице, натыкаясь на выставленные копья и встречаясь с пущенными стрелами. Снизу, внутри периметра крепостных стен так же отстреливались лучники и в них уже летели камни, швыряемые русичами. Эти снаряды, в изобилии сложенные на стене, были приготовлены для убийств русских, а теперь работали против булгар.

— Шаг! Шаг! — командовали десятники своими воинами, которые, выставляя копья, периодически делали шаги, вытесняя врага и захватывая все больше пространства стены.

В месте, где еще тлело ранее подожженное, но до конца так и не потушенное, дерево, приходилось особенно тяжело. Но это неудобство, сулившее и отравлениями угарным газом и ожогами, было и для русичей и для булгар, и никто не хотел отступать. Вот только русские в этот раз действовали более согласовано и упорно очищали стену.

— Расступись, браты, — закричал один ратник, и он, со своим товарищем, подняв большое бревно над головами, скинули его в булгар, толпившихся на лестнице.

Кричавший ратник сразу же получил стрелу в грудь и бронебойный наконечник впился в тело геройского воина. Тот, следом за бревном, завалился вперед, мелькая в скоротечности боя довольной улыбкой. Но дело сделано, и часть булгар, будто смело с лестницы, которая удар бревном выдержала, в отличии от людей. Русские ратники мигом рванули вперед, захватив всю лестницу и начиная расчищать пространство возле нее.

В это время на другом участке стены, чтобы отвлечь булгар и дезорганизовывая их, начался еще один штурм, отличие которого заключалось в том, что тут не было огненных болидов, а пороки били только камнями, но делали это еще более массированно.

Булгарам пришлось и на тот участок посылать воинов, несколько ослабляя натиск на части стены, где уже вовсю вытисняли защитников русские ратники. И мало того, таран — большое сооружение, с крышей, с деревянным, заточенным бревном на цепях — устремился к одним из ворот.

Воевода Димитр все поставил на этот штурм, но ставка, похоже сработала. Распыляя силы, булгары не смогли оттеснить русских и уже скоро не только на стене, но и под ней, внутри города, начались бои. Русичи захватывали на стенах большое количество стрел, а те булгарские лучники, что были под стеной, имели неполные колчаны. Так что скоро, не жалея стрел, на разрыв нервов, сил и тетив, русские лучники пускали одну за одной стрелы в скопления врага, благо и целиться не приходилось.

Через полчаса Димитр уже оказался у ворот, не тех, что до сих пор безуспешно пытается разрушить таран, практически догорающий от разлитого, а позже подожжённого масла, а других, на западной части города.