— Руси смерть! — услышал воевода и в ощетинившихся копьями русских воинов ударили булгарские конные.

Будь это в поле, а не в условиях плотной застройки, то такой удар оказался бы фатальным, для русских воинов, конечно. Но сейчас конницей воевать было сложно. Мало того, что вокруг невообразимое количество тел, что не то что не проскакать, но и пройти сложно, так и много иных препятствий в виде бревен, перевернутых телег, бочек.

— Дай самострел! — потребовал Димитр у своего телохранителя, провинившегося, как и остальные ближние гридни перед воеводой, они его в какой-то момент вовсе потеряли.

Самострел был тяжелым и таскался телохранителем именно для такого случая, чтобы выбить бронированного конного. Воевода отлично стрелял с лука, но понимал, что арбалетный болт сейчас эффективнее.

Хлопок тетивы был слышен только воеводе, а вот крик булгар, осознавших последствия выстрела Димитра, куда как зычнее звучал. Тело куввада Бараджа кулем свалилось с лошади, а после по наследнику престола Булгарии еще и потоптались кони.

Видя безысходность положения и то, что русские уже захватили одни ворота и туда входили половецкие воины Орды Башкорта, недавно присоединившегося к Руси, младший куввад Ибрагим приказал открыть северные ворота, оставшиеся без внимания русских. Он посчитал, что пусть спасется хоть кто-то. Это породило панику и окончательно уничтожило решимость у защитников. Они стали тесниться в центр города, где была еще одна небольшая крепостица, по типу детинца. Но это была лишь агония, а многие, минуя небольшие стены внутренней крепости, убегали из города, расталкивая толпу народа у открытых ворот.

Младший куввад, понимая, что даже во внутренней крепости не укрыться, взял свою полутысячу верных лично ему воинов, и устремился прочь. Он посчитал, что только появление его отряда у стен осажденного Биляра, что, мол, пришел по зову сердца спасать эмира Булгарии, и сможет спасти честь воина. Правда, Ибрагим не забыл при этом прихватить всю казну города.

Через еще три часа Булгар, второй город страны, которую, казалось, нельзя покорить, сдавался на милость победителя. Начались грабежи, Изяслав давал город на один день в распоряжение воинов, лишь с тем условием, чтобы не трогать христиан. Нужно ли говорить, что немало мусульман с неистовством стали креститься, как только в их жилище проникали обозленные воины? Но были и те, кто не собирался предавать свою веру, и не факт, что их убивали. Еще предстоял разбор горожан на тех, кто может работать на Русь и ее экономику, а кто бесполезен. Половцев же из города выгнали, указав воинам Башкорта больше заниматься отловом тех, кто успел сбежать из Булгара.

Победа и у Булгарии больше не было войска, если только не то, что еще обороняло город Биляр.

От автора:

Лучший роман о ментах девяностых! Основан на реальных событиях. Живые герои и непредсказуемый сюжет. Вся правда о работе оперов убойного отдела. На 1 и 2 тома скидка! https://author.today/work/393049

С генеральным штурмом я не спешил. Восемь дней и ночей мы выбивали защитников города, словно играли в бильярд, и делали это хладнокровно, словно по методичке.

А еще у меня складывалось ощущение, что если осада продлилась бы полгода, тем более год, то мы бы построили рядом с болгарской столицей свои города и развили своё производство. Лесопилки с водными колесами позволяли и днём и ночью делать детали или их заготовки для создания всё новых и новых пороков. Канатов мы имели достаточно, захватили немало этого ресурса и в Городке, да и в башкирском обозе, ранее разбитым нами, тоже были верёвки. Оставалось только выковать металлические рычаги, рычажные колеса и конструкция готова. Так вот, и кузнецы у нас имелись.

Корзины опоясывали несколько участков крепостной стены, пороки перемещались по разным местам по всему периметру более чем пяти километровых стен, так мы выкашивали защитников крепости, разрушали навес над стенами. Уже были засыпаны в нескольких местах рвы первой линии обороны столицы Булгарии, а кое-где стена и вовсе оказываласьнепригодна чтобы на ней просто находились люди. Там были большие завалы, созданные полуистлевшими брёвнами и разбитыми камнями.

Не сказать, что враг ничего не предпринимал и сиднем сидел за стенами. Булгары совершали отчаянные, наполненные героизмом вылазки. Им удалось разбить и сжечь не менее двадцати наших пороков. Вот только, никто не подсказал врагу, что для нас наиболее ценными из всех деталей конструкции, являются рычажные колёса, используемые для натяжки канатов. Вот они не горели, а противник не додумался забирать детали с собой. К слову сказать, из шести вылазок которые совершили Булгары, лишь в двух случаях их воинам удалось в менее потрёпанном виде вернуться за стены города. Казалось бы, и одной взбучки должно хватить, чтобы не повадно было, но они все равно шли на вылазку и следующей ночью.

Мною были созданы оперативные подразделения, призванные купировать всевозможные вылазки и предотвращать диверсии противника.Это и помогло быстро реагировать на любые действия врага.

— Почему я ещё жив? Спрашивал меня Ибрагим.

— Убить тебя — дело нехитрое, — отвечал я. — Судя по нашему ночному разговору, ты человек не глупый. А также ты не из тех, кто готов биться до последнего. Я лишаю жизни лишь упорных, не желающих мириться с новой действительностью.

— Слушать твои слова мне обидно, воевода, — даже не понурив голову, не отводя глаз, словно и не обиделся, а спокойно принял намёк на трусость, говорил Ибрагим.

Ночью, далеко за полночь, Меня разбудили. Сделать это могли лишь в особых случаях, так как отдых при наших нынешних штурмовых действиях возводился чуть ли не в культ. Всем предписывалось отдыхать, и войны использовали приказ с должным прилежанием. А я им в этом был примером. Научился засыпать практически моментально, как только голова касалась того, что было мне вместо подушки, чаще свёрнутая шерстяное одеяло.

Причина побудки заключалась в том, что один из секретов, утыканных нами повсеместно по периметру Биляра, сообщил, что некий сильный отряд, числом около пяти сотен тяжело вооруженных воинов, прибыл в столице болгарского эмирата, и расположился в трёх верстах от города.