Уже скоро пришли сведения от наблюдателей дежурных отрядов, которые патрулировали периметр стен осадного города, они обнаружили, что небольшая группа всадников пробовала подойти к стенам булгарской столицы, видимо, чтобы договориться с защитниками о некой операции, дабы пришедший отряд смог войти во внутрь обороняемого периметра.

Стоит ли говорить о том, что без проволочек и медлительности, были подняты значительные силы наших конных ратников? Более полутора тысяч половцев, усиленных четырьмя сотнями ангелов окружили отряд прибывших к Биляру воинов куввада Ибрагима, с ним во главе. Ибрагим сделал попытку прорваться, но булгарские кони, видимо, были уставшими после сложных переходов, да и у самих булгар не так чтобы было рвение биться до последнего. Я же пообещал сохранить жизни сдавшимся.

— Чего ты ждешь от меня? — спросил Ибрагим.

— Мудрости и подвига, — отвечал я.

Куввад нахмурил брови, видимо, силясь понять, какой такой подвиг он может сотворить. Этот мужчина осознавал, что, он не герой, а, скорее всего, напротив, предатель, как не притягивай и не приплетай понятие героизма. Покинул Булгар, когда мог своим отрядом еще немало ратников великого князя изничтожить, прибыль под Биляр, был обнаружен, и сдался, несмотря на одну попытку прорыва, стоящую ему почти сотни воинов. Где место героизму?

— Скажи, воевода, чего же хочешь от меня? Может, чтобы я призвал эмира Сагида сдаться? Так он не станет меня слушать, если намерен сражаться до последнего. Если же он уже готов сложить оружие, то и без моего слова это сделает, — размышлял Ибрагим.

— Старику терять уже нечего. Он умрет в этом городе. Сгинет и сам и положит многих людей. От правителя зависят жизни народов. Стань наместником от Руси на этих землях, прими вассальную клятву великому русскому князю, дай выход со всех булгарских земель, и ты сохранишь многих людей, а наши народы будут в дальнейшем жить в мире и процветать, — сделал я предложение кувваду.

После первого разговора, я уточнил про куввада, то ест военачальника. Пленных у нас уже более чем достаточно. И почти все они знал об Ибрагиме. Мало того, до выбора эмира Сагида себе приемником некоего Бараджа, именно Ибрагиму прочили быть следующим правителем Булгарии. Так что он обязан предоставлять какую-то политическую силу, за ним должен быть род, племя, он сообразно образован и готов к управлению страной, тем более, если под контролем сюзерена.

— Сперва ты говорил загадками, а теперь так прямо предлагаешь мне пойти под руку великого князя киевского? Вы у себя на Руси разобрались, кто главный, чтобы устанавливать порядки на чужих территориях? — усмехнулся Ибрагим.

— Я знал, что ты осведомлен о порядках на русских землях, но у тебя старые данные. У нас единый правитель — Изяслав Мстиславович. Тот князь, который взял Булгар и который на нем не остановится. Вся земля булгарская подвергнется разорению от русичей, в сравнении с которым походы славного киевского князя Святослава покажутся дружеской встречей, — сказал я и замолчал, давая возможность моему пленнику осознать всю печальную для булгар ситуацию.

Еще ранее, когда мы накапливали силы для похода на булгар, у меня были встречи с Изяславом, да и с другими представителями княжеств в его войске. Никто не верил в то, что всю Булгарию можно подчинить интересам Руси. Да я и сам понимал, что такой процесс куда как более сложный, чем даже гонять половецкие орды по степи. Булгары имели свою культуру, традиции, многое было связано с исламом, хотя он тут, как мне кажется, был несколько подвержен влиянию многобожию. Впрочем, как и на Русских землях.

Нам нужно подчинение булгар не только палкой, ну или кнутом, но и пряником. Только в таком случае можно не застрять на этих землях на долгие года, заливая пожары восстаний реками крови. А то, что многие булгары не смиряться, факт.

Так что Изяслав принимал мои доводы, а после махнул рукой, мол, если получится, он не против. У киевского князя не укладывалось в голове, он еще до конца не осознал, что Русь становится сильным игроком, даже не региональным, а куда как более амбициозным. И эти процессы уже не столько зависят от великого князя, они набирают обороты и только глупец, истинный предатель своей земли сподобиться их останавливать.

— Вот мое предложение… — начал я освещать свое видение будущего Булгарии, согласованное, конечно, с великим князем.

Вся система, что я предлагал, казалась достаточно простой, неоднократно отработанной и апробированной в той истории, что я знал. План заключался в нескольких основополагающих пунктах. Первое, нужно выдворить из Булгарии самый бунтарский контингент. Пусть уходят те, кто хочет уйти. Не со всем своим имуществом, а с частью его, например, десятой долей. Для каких-нибудь мусульманских служителей это будет выгодным вариантом. Пусть уходят и воины. Уверен, что сельджуки примут их с распростертыми объятьями, у них проблемы и с грузинами намечаются, да и Византия никуда не делась.

Понятное дело, что эти воины будут люто ненавидеть Русь. Но я уже почти уверен, что скоро нужно подбивать ромеев к войне с сельджуками. Впрочем, если в иной реальности это произошло, то в этой, уже измененной мной, и подавно. Византия, как мне кажется, пока выглядит чуть сильнее, чем в другой истории. Может, Венеция еще сподобится собраться силами и нанести удар по империи, но это бабушка надвое сказала.

А вот купцам булгарским, насколько я знаю, весьма ушлым и со связями во всем мусульманском мире, я бы предложил процветание с небольшим, но постоянным налогом на свою деятельность. Мало того, торговые люди не могут не оценить открывающиеся перспективы торговли с Русью и с выходом на Европу. Если купцы будут подданными великого князя Изяслава, так они будут нашими. Не русскими, конечно, ибо вряд ли веру сменят, но нашими, если налоги платить будут и приносить Руси прибыли.