На изнанку общества при желании он мог бы выйти в первый же день. Мало ли ублюдков слоняется по улицам, даже не скрываясь? Вот только желания не было. Каждая клеточка его тела трепетала, напоминая, что этот путь всегда ведет к чему-то плохому. Почти неделя сумбурных поисков, а в итоге Райя сама пришла к тому, от чего он пытался ее уберечь. Да и себя заодно.

То, что высокородная назвала «обычной улицей», оказалось донельзя темной подворотней. Слабо утешало, что девушка прогуливалась здесь посреди дня, неясно лишь зачем. Но сейчас, когда луна должна была вот-вот появиться из-за горизонта, темный узкий проход больше напоминал могилу. Разведя руки в стороны, Рик мог без проблем коснуться стенок домов справа и слева. На натянутых над проходом веревках колыхалась какая-то ветошь, в окнах не мерцал свет.

Чуть впереди, в паре десятков шагов, улочка немного расширялась и пересекалась с аналогичной, побольше. Импровизированный перекресток был ничем не примечателен, но все же стал местом притяжения людей. По одной простой причине.

Насчет прилавка Райя так же преувеличила. Он был не просто «небольшим». Мелкий проем, с перекинутой поперек доской, на которой теснились пузатые бутылки. Темнея в угловом торце здания, он находился выше мостовой, что немного отвлекало внимание от не самой очевидной вещи: стойка была втиснута довольно низко. Любой подходивший с улицы стоял лбом вровень неотесанному дереву, но, чтобы с комфортом торговать выпивкой изнутри, взрослому продавцу понадобилось бы ползать на коленях. Логично, что существо, выглядывающее из проема, не было взрослым.

За батареей бутылок сновало туда-сюда детское лицо, чумазое и, будем честны, уродливое. Покуда совсем не стемнело, Рик успел сполна разглядеть юного торгаша. Всклокоченные рыжие волосы торчали во все стороны, кривые молочные зубы топорщились во рту, парочка уже отсутствовала (а может, и больше). На вид мальчишке было лет десять–двенадцать. Общая бледность кожи была сполна уравновешена коркой грязи, налипшей поверх. Только поэтому дерзкое личико не светилось в темноте аки вторая луна, лишь темно-зеленые глаза поблескивали во мраке.

– Тогда что ты имеешь в виду?

Рик покосился на высокородную.

– А ты правда считаешь, что самый опасный бандит – это громила с огромными кулаками и животом? Или наоборот, он должен быть жилистым и хитрым, с изрезанным шрамами лицом? Знаешь, эти ребята, которые постоянно перебрасывают нож из ладони в ладонь… Нет. Ребенок, воспитанный в подобной среде, опаснее бешеной собаки. Он не видел другой жизни, насилие является частью его сущности. У него нет моральных преград, в этом возрасте они еще не сформировались, да и не могли. Еще, как правило, детей – целая куча. Ловишь одного, а другой подрезает тебе сухожилия под коленом, пока третий вцепился в завязки кошелька. Пробовала когда-нибудь отбиться от стаи крыс?

– А ты пробовал?

– Нет. Я был крысой.

Райя дернула плечом, юноша добавил:

– И это еще не все. Заставить ребенка заниматься подобными вещами… Их ведь наказывают за любой проступок. За недостаток монет к концу дня, за косой взгляд… Да просто от скуки. Поэтому те, кто владеет подобным трудом, – худшие из худших. И мы собираемся идти к ним на поклон.

– Даже Вильгельм не просит кланяться при встрече. – Высокородная презрительно фыркнула.

– Потому что вся страна и так стоит перед ним на коленях.

– Смотри, он собирается.

Какими бы темными ни были происходящие на перекрестке делишки, после захода солнца парнишка торговать явно не собирался. Поток покупателей (крайне сомнительного вида) тянулся тонким ручейком все время, что они наблюдали за прилавком, но в конце концов окончательно иссяк. Мальчик начал проворно сгружать бутылки с пойлом куда-то вовнутрь.

– Самое время посвятить меня в план, если он есть.

– А ты знаешь, какие планы чаще всего терпят крах? Тщательно продуманные.

– Цитата из какой-то столичной книжки?

– Нет, твоя.

Рик поперхнулся возражениями. Высокородная сделала шаг вперед.

– Просто готовься ловить его за шкирку, если все пойдет не по плану. Либо бежать со всех ног.

Тихо выругавшись, он увязался следом. Они перешли улицу, замерли напротив прилавка. Изнутри раздался звон стекла, кто-то явно двигал ящики с тарой. Часть бутылок все еще покоилась на доске. Мгновением позже рыжая голова вновь явилась их взору, мальчишка сощурился и, быстро сориентировавшись, проскрежетал:

– Вернулась за добавкой?

И мерзко захихикал. Вблизи он был еще более некрасив, битая фарфоровая игрушка в оранжевом парике. Писклявый детский голос уже начинал отдавать бродяжьей хрипотцой, предвестие взросления. Рикард успел подумать, что, несмотря на обилие покупателей, парень запомнил заходившую за хересом девушку. Плохо. Либо крайне внимателен и цепок, либо Райя слишком уж выделяется среди обычных клиентов. А скорее всего – и то, и другое. Но высокородная уже открыла рот:

– Именно так.