Солнце висело в зените, слепя глаза и выжигая скатывающиеся с него прохладные капли. Затем пятно света в небе померкло, заслоненное головой вора. Лис склонился над ним, струйки воды издевательски стекали с его волос и бороды прямо на Эдвина. Тот зажмурился и откатился в сторону.

– В следующий раз, клянусь, я оставлю тебя тонуть.

– Не оставишь. – Юноша провел рукой по ежику волос на затылке.

Он никогда не стригся коротко. Но лишь до недавнего времени.

– Не будь так уверен, – Сэт тоже сел на песок, – у моего наставнического энтузиазма есть свои пределы. Особенно в таком простом деле, как плавание.

– Что одному по горло, другому по колено.

– Глубокомысленно. Ты, судя по всему, слишком много общаешься с Гаазом.

– В пути, – Эдвин махнул рукой за спину, – выбор невелик.

– Не жалуйся. Что касается уровня воды, то я обрадуюсь, когда он будет тебе хотя бы по горло. Но пока что ты успешно шел ко дну все разы, когда нам выпадала возможность поплавать.

– Не сразу. Я могу плыть, но только если знаю, что достану ногами до дна. Раньше и этого не было.

Сэт посмотрел на него скептически.

– Не знаю, как это поможет тебе в открытой воде.

Юноша ничего не ответил, думая о своем. Мокрую макушку едва заметно холодил легкий ветерок. Срочную необходимость грубо обрить голову он обосновал тем, что лысый кусок вокруг раны выглядел слишком уродливо, создавая нездоровую асимметрию. Увидев его в тот день, Ани выпучила глаза и задала лишь один вопрос:

– Вместо похода к цирюльнику ты решил приложиться головой об терку?

Отнюдь. Понимая, что время уходит и до отбытия из Вествуда остаются считаные часы, он использовал то, что подвернулось под руку. Наскоро замотал голову мятыми бинтами, выпросил у трактирщицы лезвие. Что-то пролепетал о необходимости срочно побриться. Не упомянул лишь, что речь идет не о скудной поросли на щеках и подбородке.

Оглядев всклокоченного юношу перед собой, владелица «Пенной башни» не взяла с него и медяка. После чего, стоя перед проклятым зеркалом, Эдвин тер и скоблил голову, сжав зубы и стараясь не касаться свежего шва на виске. Получилось плохо. Лезвие было не самым острым, а его мастерство – нулевым. Удивительно, что обошлось лишь парой мелких порезов. Чуть заметные островки волос, едва ощутимые на ощупь, перемежались с кусками полностью голой кожи, словно он только что перенес страшную болезнь. Впрочем, то было недалеко от истины.

Мазь Гааза творила чудеса. Спустя пару дней в пути Сэт вновь смотрел на мир двумя глазами, отек окончательно спал, царапины затянулись. То же самое касалось и виска юноши: концы раны стянулись, виднелась лишь небольшая полоса. Поначалу Парацельс осматривал порез регулярно, чего юноша всегда ожидал с содроганием. Но теперь до головы Эдвина никому не было дела. Оставалась одна проблема: волосы рано или поздно отрастут.

Вествуд он хотел покинуть в смешном чепце, вновь выпросив его у Ани, якобы пытаясь не привлекать внимания стражи. Словно их потрепанный вид, с искалеченным Сэтом в авангарде, не являлся тревожным маяком сам по себе. Но оказалось, что чепец (и куча всего остального, как едко подметила торговка) превратился в кучку пепла вместе с ее лавкой. И теперь, до поры, он щеголял уродливо бритой головой. Хотя бесконечно так продолжаться не могло. Рассказать придется.

«Не придется».

Эдвин вздрогнул. Сэт, приняв это на свой счет, добавил:

– Так или иначе, провалился в одном, повезет в другом. Вставай.

Юноша мысленно застонал.

– Ты взял палки на берег?

– Любую свободную минуту стоит проводить с пользой. Мы бы начали сразу после Берегов, жаль только я сваливался с коня при любом движении.

Вся их жизнь теперь была в седле. Так было раньше, с перерывом на небольшой кошмар, так и осталось. Если Эдвин забрал с собой из города лишь уродство, как физическое, так и моральное, остальные справились куда лучше. Четыре лошадки (Парацельс даже выбил скидку в пять серебряных), дорожные мешки с провизией и походной мелочью (Ани честно сказала, что никогда не путешествовала, но если кто-то чем-то недоволен, то может отправиться за покупками сам). Ну, а Сэт смог покинуть город живым, что уже было лучше любого багажа. А затем – бесконечная скачка по безлюдной местности. Намеренно Лис избегал людей или случайно (Эдвин был уверен, что знает ответ), однако на пути им не встретилось ни одной живой души.

Теперь они двигались в сторону Столичных земель, и пейзаж вокруг постепенно становился все менее засушливым, напоминая юноше родные места. Окрестности Вествуда были достаточно зелены, но нынче мимо проплывали настоящие леса, пестрели кустарники, ветви деревьев проседали под тяжестью спелых, созревших к осени плодов. А еще у них больше не было проблем с водой. Распухший от жажды язык и веки, под которые словно насыпали песок, – все это осталось лишь в воспоминаниях. Вместо этого сейчас они буднично сидели в одном из самых красивых мест, которые Эдвину только доводилось видеть.

Противоположный край огромного озера терялся вдали, колеблясь в раскаленном воздухе. То тут, то там в голубую гладь врезались поросшие зеленью холмы, ровными волнами убегающие за горизонт. Белые шапки облаков скрывали самые высокие вершины. Сидя на берегу под летним зноем, сложно было поверить, что прямо там, в обозримой дали, на крутых склонах лежит снег.

Любой водоем был ценен еще по ряду причин. В речках и озерах можно было смыть с себя дорожную грязь, что после их рывка сквозь Срединные земли представлялось роскошью. Эдвин надеялся, что Ани не замечает взгляд, которым он провожал ее на помывку, наблюдая, как девушка в гордом одиночестве скрывается за кустами.