Во всяком случае, принц Рихард искренне надеялся, что его жену не будут, подобно дражайшим второй и четвертой принцессам, толкать на подвиги муравья в интересном месте. И пусть (тут он, как финансист, вынужден был отдать должное Мелли с Готой) для своих авантюр они использовали исключительно личные средства, уже сами способы добычи этих средств порой попахивали авантюрой. Чего стоят только эти забавы с кружевами! Принцессы могучего королевства, а ведут себя, словно две девчонки-поселянки с окраин!

Но, если быть честным, на сердечные страдания времени у принца оставалось немного. Работа была его спасением и проклятием одновременно. Надо было успеть многое сделать. Например, набросать для короля проект нового закона о налогах. У них с Генрихом давно уже зреет идея позволит женщинам-магам в исключительных случаях поступать на королевскую службу. Но ведь за службу положено платить жалование. За жалование можно купить имущество. И кто, скажите на милость, будет со всего этого платить налоги?

Хорошо, если почтенная дама – одинокая вдова. Тут все просто и ясно: вдова владеет, вдова управляет (за себя и малолетних детей), вдова же и платит. А если у дамы есть отец, муж или же опекун? Как тогда? В общем, все это предстояло продумать и прописать, заботливо учитывая каждую мелочь. И Рихард продумывал, прописывал, просчитывал. Загонял до седьмого пота советников и чиновников, чтобы снова и снова почеркать расчеты, оставляя на полях многочисленные пометки.

Он трудился, как проклятый, временами забывая даже о своей размолвке с Гуннаром. Но сколько ни работай, рано или поздно тебе напомнят, что ты – принц. Вот и Рихарду пришлось вспомнить о придворных обязанностях, когда королева Ариана положила перед ним список мероприятий на ближайший месяц.
– Мама? – Рихард удивленно поднял глаза. – Я помню. Мы же все обсудили. В конце концов, на случай непредвиденной забывчивости у меня есть секретарь. Он напомнит.

– Да? А то, что на большинстве приемов ты будешь не один, а с невестой, тебе тоже секретарь напоминать должен?

В ответ принц только картинно закатил глаза.
– Опять растраты?
– Не ворчи, дорогой, - мать, как она это часто делала в детстве, со смешком взъерошила тщательно уложенные камердинером волосы. – Не больше, чем в преддверии остальных свадеб. А по сравнению с Генрихом, так ты – просто образец скромности.

Но ты пойми, отец Марии-Фредерики – вольный граф, а не бедный родственник. Мы не можем принять его дочь скромнее, чем Мелиссу или Агату. Нас просто не поймут.
– Нас уже не понимают, - проворчал Рихард, уже соглашаясь с матерью, но все еще не желая сдаваться.
– Кто?
– Уточнила она.
– Я, например, - усмехнулся принц Рихард одним уголком рта.
– И чего же не понимает Ваше Высочество? – Королева Ариана решила немного подыграть сыну.
– Почему этот вольный граф сам не оплатит развлечения своей дочери? Князь, например, не поскупился.
– Ну, ты сравнил, - теперь Ее Величество уже улыбалась. – Что для вендского княжества - сущая безделица, для графа Моритца – годовой доход.
– Ну, так не надо было так настойчиво пробиваться в семью, по сравнению с которой он – бедный родственник.
– Рихард! – Тон королевы стал жестче, намекая, что шутки заходят немного дальше, чем Ее Величество была готова.

– Мама, - принц устало вздохнул, - женюсь я на вашей графине, женюсь. Но можно же при этом не толкать меня в спину? Мне кажется, вы и в брачных покоях устроитесь, чтобы проследить, все ли в порядке. Даже Генриха вы так не опекали!
– Генрих, в отличие от тебя, - ответственный государственный муж, а не мальчишка, отчаянно цепляющийся за старую игрушку!

С этими словами Ее Величество круто развернулась и вышла, с непривычной для нее злостью хлопнув дверью. Впервые, на памяти Рихарда, мать позволила себе настолько явно проявить отношение к его личным делам. Обычно королева Ариана ограничивалась менее демонстративными способами, чтобы показать недовольство. Рихард остался, некоторое время еще пытаясь работать. Потом со злостью запустил пером в один угол, а чернильницей – в другой. Со словами: «На сегодня все встречи отменить!» - принц прошел мимо секретаря и вышел из дворца.

Некоторое время он бесцельно ходил по парку. Первое желание пойти в ближайший кабак и напиться прошло, стоило свежему ветру слегка обдуть горячую голову. Во-первых. Не подобает. Во-вторых, приличной публики по причинам раннего времени в кабаках сейчас не найдешь, все при делах. А пить с кем-попало принцу, опять же, не пристало. А другой цели у Рихарда не было.

Поймав себя на том, что уж в третий раз проходит мимо одного и того же заметного куста, Рихард вышел в город. Он не оглядывался, зная, что охрана и так будет следовать за ним. Прошелся по Замковой улице, на ходу кивая встречным рыцарям и вельможам. Спустился поближе к реке, где располагались кварталы попроще. И остановился на берегу реки, не зная, куда идти дальше.

«Бу-улочки! Бу-улочки! Свежие рыбные булочки!» - крик проходящего мимо торговца вывел принца из оцепенения. Безуспешно поискав в кошеле медь, он махнул рукой и, одарив парня крупной серебряной монетой, взял себе одну булочку. «За здоровье Его Величества» - махнул он рукой в сторону грузчиков, ожидающих у причала, пока пришвартуется очередной корабль. От реки Рихард уходил под приветственные крики, желающие королю Эриху долгого и благополучного правления.

Следующий отрезок пути показался принцу очень коротким. Возможно, потому, что теперь он точно знал, куда идет. Несмотря на многократно данные себе обещания, ключ от расписной двери все еще болтался на связке. И старый рыцарь – подставной хозяин – все еще исправно получал плату за заботу о доме.

В кухне Рихард сразу нашел немного щепы на растопку. И вскоре на краю очага весело потрескивал огонек под пузатым медным чайником. В мешочках на стене нашлись подходящие травы. Под ароматный отвар и круто присоленную «люнборгским белым золотом» булочку Рихарда начало понемногу отпускать. Он уже и сам не понимал, из-за чего так вспылил. Наверное, мать, случайно или намеренно, зацепила след зарубцевавшейся раны. И понадобилось это бездумное кружение по городу, чтобы осознать наконец-то, что раны там уже нет. Остался только след.