Из задумчивости ее вывел голос Магдалены. Оказывается, компаньонка уже некоторое время пыталась дозваться задумавшуюся графиню.
– Что, прости?
– Я говорю, Фредерика, что вас можно только поздравить. – повторила Магдалена, ничем не выдавая своего недовольства. В конце концов, не ей пенять графине, вздумай та слегка замечтаться. – Жених ваш молод, недурен собой и учтив.
– Да… - Рассеянно ответила Фредерика, продолжая сосредоточенно разглядывать кустик тимьяна. – И холоден, как ночь в горах.
– Сдержанность в мужчине – не порок, - поджала губы Магдалена. – А вы бы поменьше читали тех срамных книженций, которые (Творец, сохрани его и помилуй его душу!) ваш любезный братец шлет вам из своих Университетов. Они там в южных краях и сами всякий стыд позабыли, и других учат. А вы начитаетесь, а потом страдаете. То цветочков вам в саду не хватило, то кавалер недостаточно убедительно вздыхал… - Уймись, Магдалена, - мягко одернула компаньонку Фредерика. – До сих пор поэзия если и вводила кого в искушение, то только в искушение творить. А сады для того и придуманы, чтобы создавать красоту. Для пользы есть поля и огороды.
– И толку в той красоте, когда зимой детей накормить нечем? – Магдалена отступилась, но все еще продолжала ворчать вполголоса. – А здесь – и красота, и польза. Я, пожалуй, побеседую с местной хозяйкой, если вы не против.
– Да пожалуйста, - равнодушно повела плечом молодая графиня. – Выезжаем только завтра, так что почему бы и нет.

Ворчание Магдалены начинало понемногу раздражать. За то время, что они провели вместе, Фредерика привыкла воспринимать компаньонку в качестве своего рода «голоса разума» - скучного, ворчливого, но, нем не менее, незаменимого. Однако, недели в дороге, когда дамам волей-неволей приходилось проводить вместе большую часть времени, заставили о многом задуматься.

Например, о том, насколько чуждой выглядела всегда Магдалена на светских мероприятиях, доступ на которые ей открылся со вступлением в должность. Понятно, что компаньонка и должна своей скромностью уравновешивать юность сопровождаемой. Но, все же, при дворе графа Моритца никто не требовал от молодой женщины, что она будет вести себя, словно нонна. Да и разговоры…

После нескольких дней в карете, когда выбор собеседников в течение дня был категорически ограничен, Фредерика честно признавалась себе, что от разговоров о хозяйстве и душеполезных историй, коих Магдалена знала великое множество, ей становится нехорошо. Компаньонка же, наоборот, прониклась важностью своей миссии. Настолько, что в попытках напомнить излишне мечтательной, по ее мнению, графине о долге и обязанностях матери семейства, порой забывала даже о субординации.

Первые дни Фредерика милостиво терпела, понимая, кто каждый переживает разлуку с домом по-своему. Потом – тихо злилась. И только правила приличия да чувство ответственности за своего человека не давали окончательно рассориться с занудной сопровождающей. А сегодня, когда при ней в очередной раз начали восхищаться ровными грядками, Фредерику осенило: «Да ей же замуж надо!». Магдалена именно потому и тянется всей душой к упорядоченному хозяйству, что для нее самой это – предел мечтаний.

Осененная этой мыслью, Фредерика с досадой топнула ножкой. Отец велел ей собирать вокруг себя людей, которых можно назвать своими. А она, получается, еще не доехала до нового дома, а уж строит планы, как избавиться от одного из них. Но, с другой стороны, если при дворе Магдалена будет несчастна. Хотя, кто бы спросил, будет ли счастлива сама Фредерика.

Выехав после обеда, Рихард неспешно ехал верхом. До ближайшего постоялого двора было не та уж и далеко. По-хорошему, принц и сам уже понимал, что надо было прислушаться к рыцарям охраны и все же заночевать на месте. Но теперь было поздно поворачивать обратно, и небольшой обоз продолжал двигаться вперёд. Сейчас, когда первые эмоции схлынули, осталось только глухое недовольство собой. А невеста... Ну, она же не виновата, что он оказался та им ротозеем. А ее отец - таким пройдохой.

Постоялый двор встретил гостей распахнутыми окнами и дверями. Теплый весенний ветер свободно обдувал посетителей, разнося по округе аппетитный запах жаркого. Какой-то проезжий музыкант уже пробовал свой дудельзак, заставляя одних посетителей недовольно морщиться, а других – подбираться поближе к камину в ожидании концерта.
– Ну, что там? – Спросил Рихард командира своей охраны после того, как двое посланных на разведку людей благополучно вернулись.
– Все в порядке, Ваше Высочество, - Подозрительно весело ответил командир. – Место, как нам и обещали, приличное. Компания – хорошая.
– Ну, раз хорошая, тогда тут и заночуем. – Фактически, Рихард только подтвердил то, о чем договаривались еще вчера. Но пока он ведет отряд, его слово должно быть последним.

О том, чем разведчикам так понравилась компания, он спросить забыл. Вспомнил, войдя в общий зал и окинув взглядом собравшихся. Сначала все шло по веками заведенному обычаю: принять приветствие, милостиво кивнуть в ответ, пройти на почетное место, обмениваясь с присутствующими ничего не значащими фразами… Только вот вместо последнего пункта Рихард направился прямиком к недавнему знакомству.
– Здорово, дружище! – Принц приятельским жестом он хлопнул Антона по здоровому плечу. – Как удачно встретились. Вы в сторону столицы?
– Здравствуйте, Ваше Высочество! – Молодой рыцарь снова поклонился, чувствуя себя неловко под пристальными взглядами. – Нет, нам на Северо-Запад, поближе к фразам.
– О! – Обрадовался Рихард. – Получил-таки ответ? Пойдем, расскажешь, что пишут.

Он приглашающе махнул в сторону двери, открытой на жилую половину. Польщенный таким визитом, хозяин был готов предоставить принцу все самое лучшее, в том числе – свои личные комнаты, чтобы Его Высочеству не пришлось тесниться в общем зале. Однако, вопреки возможным ожиданиям, рыцарь Антон не обрадовался внезапной чести, а еще больше смутился.
– Да-а-а, я не один, Ваше Высочество. – И добавил, прежде чем принц или кто-либо из его свиты успел пошутить про «дело молодое». – Я с братьями.
– С братьями? – Рихард удивился. – Так они же совсем еще мелкие.
– Для войны. – Не согласился рыцарь. – А по мирному времени королевство посмотреть, да под присмотром – почему бы и нет? Мне, опять же, помощь.
– Действительно, почему бы и нет, - рассмеялся Рихард. Присутствие вокруг веселой сытой толпы отогнало хмурые мысли, за что он был искренне благодарен и честному хозяину, и музыканту, и молодому рыцарю, случайная встреча с которым обещала приятный вечер. – тогда зови и братьев. Не бросать же их, действительно, без присмотра.

Братья – мальчишки одиннадцати и четырнадцати лет – оказались тут же, недалеко. Сторожили сумки, оставленные старшим братом под лавкой. Рихард, хотя и видел их уже пару раз, сомневался, что узнал бы обоих, встретив на улице. Но виду, понятное дело, не подал. Собственно, никаких государственных тайн Рихард оседлать не собирался (а и какие такие тайны можно обсуждать с увечным провинциальным рыцарем). А обычные застольные беседы можно вести и при детях. Потому что это сегодня мальчишки – дети, а завтра – оруженосцы, а то и рыцари.