Мы прибыли на Тедуорт-сквер, чтобы насладиться удивительным зрелищем, открывшимся перед нами в это тихое воскресное утро. В палисаднике позади дома, где жил Великан (я так и знала, что без него не обошлось), он и еще двое мужчин яростно дрались, орудуя садовыми инструментами. Вокруг стояли женщины, подбадривая бойцов воинственными репликами. Все, кроме мадам Р., которая прибежала из соседнего дома и пыталась урезонить драчунов. Противники Великана, двое щуплых мужчин, жались к каменной ограде, отражая его атаки и стараясь нанести ответный колющий удар лопатой, а тот наступал на них, размахивая огромными вилами. На лбу у месье С. зиял глубокий порез, из которого бежала струйка крови. Рука месье Б. была рассечена в районе кисти и тоже кровоточила. Лица всех троих были перемазаны землей. Женщины бросились к нам с полицейским и окружили шумной стайкой. Великан обернулся. Едва завидев меня, он опустил вилы и стыдливо потупился.

– Я тут ни при чем, marraine, – начал он. – Правда, не стоит взваливать всю вину на меня. Вчера, пока я был в бомбоубежище, эти негодяи оттяпали от моего участка целых полметра земли. Да, marraine, прошлой ночью он и С. передвинули колышки и перевязали бечевку, которую натянул тот господин из ратуши. Думали, я ничего не замечу. Но они просчитались. Я, как только вернулся сегодня утром из церкви, сразу увидел – колышки передвинуты! Так им и заявил – это вы сделали! Потому что накануне они опоздали в убежище. Да-да, пришли позже всех. А я точно знаю, что эти двое ничуть не храбрее остальных и не рискнут остаться в доме во время налета, если только их не задержало какое-то важное очень дело. Мой участок земли! Вот что их задержало! Украли мою делянку! Воры! Воры! – завопил Великан и снова вскинул вилы.

– Прекратите немедленно! – рявкнула я. – Если не прекратите драку, вас арестуют. У полиции и так накопилась к вам масса претензий, вы не впервые устраиваете дебош. Положите вилы!

– Положу, когда эти воры положат свои лопаты, – отрезал Великан. – Пусть сначала они!

– Нет, вы все сейчас опустите инструменты на землю! – гаркнула я на фламандском.

– Именем закона, оружие – на землю! – зычным голосом подхватил полицейский.

Скандалисты неохотно повиновались. Полицейский сгреб инструменты в кучу.

– Остальной инвентарь тоже унесем ко мне, – сказала я к офицеру. – Получат обратно, когда уладят вопрос с делянками.

Полицейский собрал оставшиеся грабли и тяпки. Великан с тревогой наблюдал за конфискацией имущества. Он был похож на ребенка, у которого отбирают любимые игрушки.

– Но, marraine, – завопил Великан, – выходит, сегодня мы больше не сможем ничего делать? Воскресенье – по воскресеньям все работают в саду!

Однако главный вопрос, из-за которого возникла склока, пока оставался открытым. Женщины согласились – да, колышки перенесены. Но месье С. и месье Б. упорно отрицали свою причастность к преступлению.

– Почему вы пришли в убежище позже остальных? – спросила я.

Был вечер субботы, а по пятницам выдают пособие. Вот мужчины и решили пропустить по стаканчику. Им стоило немалых усилий набраться смелости и зайти в английский паб, но ведь они так соскучились по выпивке. В пабе приятели познакомились с англичанином, который угостил их вином. Оказалось, этот парень хорошо знает Остенде, и в Дюнкерке тоже был. Троица отлично поладила, время летело незаметно. А имя этого парня они помнят? – поинтересовалась я. Да, конечно! Один из мужчин выудил из кармана смятый клочок бумаги, на котором было написано «Том Бейнс» – тот самый Том, чья лодка участвовала в эвакуации наших солдат из Дюнкерка.

– Вы ошиблись, – обернулась я к Великану. – У этих двоих алиби. Кто бы ни передвинул ваши колышки, они тут ни при чем.

Жены месье С. и месье Б. подтвердили – да, когда их мужья явились в бомбоубежище, от них попахивало спиртным и оба рассказывали о новом знакомом из соседнего паба.

Великана такое объяснение не устроило.

– Послушайте, – предприняла я еще одну попытку, – я верну колышки на прежнее место. Надеюсь, этого вам будет достаточно?

– Нет! Недостаточно, – снова завопил он.

Великан желал знать, кто украл его землю. Он не привык жить среди воров. Не могу ли я попросить полицию взяться за расследование? Я сказала, что у полиции есть дела поважнее, чем расследование таких мелочей. Вполне возможно, кто-то передвинул колышки просто ради шутки. Далее к разговору подключился полицейский. Я перевела длинную патетическую речь офицера, в которой говорилось, что инциденты, подобные этому, дискредитируют всю общину и лишь оттягивают момент, когда беженцы из Бельгии смогут получить разрешение на работу и начать трудиться ради общей цели – скорейшей победы над врагом. Хотя беженцы не понимали ни слова из того, что говорил страж порядка, однако его твердого голоса и сурового выражения лица было вполне достаточно, чтобы они смутились и испугались даже прежде, чем я перевела слова полицейского. Двое раненых драчунов отправились вместе со мной на Чейн-Плейс – обработать и перевязать раны. Возглавлявший процессию представитель закона тащил конфискованный инвентарь.

Наших гостей очень позабавило мое возвращение с ворохом лопат, полицейским и двумя ранеными. Однако пансионеры Королевского госпиталя были возмущены.

– Разве они не почитают день Господень у себя в стране? – спросил один из них.

– Драка воскресным утром! – подхватил другой.

– С утра они были на мессе, – сказала я.

– Уму непостижимо! – взорвался седовласый воин.

– Все равно как если бы мы пришли после богослужения и устроили потасовку из-за грядок у нас в саду. Вы ведь знаете, у нас есть небольшие грядки, на которых мы можем работать. Каждый из нас вносит свою лепту в общее дело борьбы с врагом!