В диспетчерской кипела работа. Все были взбудоражены. Служащих пока хватало, но меня попросили остаться на случай, если позже понадобится помощь. Здесь я узнала, где именно упали бомбы. Первая – на Чейни-Уок, тот взрыв я слышала, когда бежала по набережной, – совсем рядом с домом Уистлера, где проходили собрания нашего комитета. Вторая – на Брамертон-стрит, затем – на Кингс-Корт-Норт (всего один квартал к западу от ратуши) и на Смит-стрит – это была последняя бомба, которую немец успел сбросить, прежде чем его настиг наш спитфайр в районе Сент-Леонард-Террас.

Отбой тревоги прозвучал довольно скоро. Рейд был стремительным, но недолгим. Охота за налетчиком началась еще на подступах к городу. Как мы успели убедиться, наблюдая за воздушными боями в Ньюлендс-Корнер, истребители Королевских ВВС всеми силами старались не пропускать немцев к столице.

Я заметила, что башенные часы на ратуше остановились ровно без десяти шесть. Все стихло, на небе по-прежнему сияло солнце, стоял красивый осенний день. Но беспорядок на улицах был ужасный. Все службы – пожарные, спасатели, скорые – выехали к местам разрушений. Вернуться назад оказалось непросто. Флад-стрит, Манор-стрит и Смит-стрит были перекрыты, как и Брамертон-стрит. Тротуары и проезжая часть были засыпаны осколками стекла. Витрины некоторых магазинов выбило полностью. Ни специальные сетки из проволоки, ни хваленая липкая лента и целлофан, которые правительство горячо рекомендовало использовать в качестве укрепления, не помогли. В домах не осталось почти ни одного целого окна. Беспокоясь о моих подопечных беженцах, я направилась проведать их. Мне удалось прошмыгнуть по Мэнор-стрит лишь потому, что я была одета в форму медсестры. В доме по левой стороне Суон-Корт снесло переднюю стену. Теперь здание напоминало кукольный домик с раздвижной панелью: интерьеры комнат предстали на всеобщее обозрение, словно макеты на выставке «Идеальный дом». Осколки валялись повсюду. Мне пришлось нести Вики на руках, иначе бы она порезала лапы. Я торопливо шагала в направлении Чейн-Плейс, вскоре мы благополучно добрались до места.

Кэтлин была в порядке, но волновалась за Энн, ожидая, что дочь появится с минуты на минуту, но та всё не шла. Точно так же я переживали за миссис Фрит – обычно после обеда экономка уходила к себе и возвращалась к шести вечера. Налет мог застать ее в пути. По словам Кэтлин, собаки – Паук и Сьюзен – были напуганы до полусмерти. Она решила отправить своих питомцев в деревню. Миссис Фрит наконец прибыла – такая же невозмутимая, как Вики, – и сообщила, что вокзал Виктория подвергся обстрелу. Я тут же позвонила в больницу – узнать, не нужна ли моя помощь. К нам в медицинский пункт поступили пострадавшие, но травмы не тяжелые, в основном порезы осколками стекла; они пока справляются. Поскольку ни в больнице, ни в ратуше мои услуги сегодня не требовались, я отправилась навестить беженцев. Узнав в диспетчерской, что бомба упала на Сент-Леонард-Террас, я встревожилась – общая столовая, где бельгийские женщины готовили обед, находилась неподалеку. К счастью, все обошлось, их всех отправили в укрытие. Однако рассерженные физиономии кухарок красноречиво свидетельствовали о том, что, по их мнению, налет нанес им урон. Как и остальные беженцы, которых Хильда Рид железной рукой согнала в бомбоубежище, женщины громогласно выражали свое возмущение: авианалеты должны происходить ночью, с какой это стати враги вздумали заявиться средь бела дня? Действительно, с чего вдруг люфтваффе взбрело в голову нарушать установленный порядок вещей? Если бы не Королевские ВВС, перехватившие большую часть самолетов в районе побережья, сегодня днем на наши головы просыпалось бы гораздо больше бомб.

Я спросила у коллег в медпункте, где сейчас находится доктор Ричард Кастилльо. Мне ответили, что он уехал вместе с мобильной бригадой больницы Святого Стефана. Когда я услышала от диспетчеров в ратуше, что на Брамертон-стрит серьезные разрушения, то первым делом испугалась за нашего доктора, жившего в тех краях. Одним из самых тяжелых испытаний для сотрудников центральной диспетчерской было получать и обрабатывать сообщения о разбомбленных домах, в которых жили их родные, друзья и знакомые. Но они продолжали методично выполнять свои обязанности – принимали сообщения об инцидентах, тщательно фиксируя место и время.

Накануне доктор Кастилльо несколько часов занимался пострадавшими из разрушенного убежища на Бофорт-стрит, а сегодня утром работал с двумя дежурными из отряда гражданской обороны – Бертом Торпом и Мэтью, – готовя тела погибших к вывозу. Сегодня, когда доктор отправился по очередному вызову, с его собственной семьей случилась беда. Как и с близкими Берта Торпа, который жил на Смит-стрит. Разбор завалов на месте, где стоял дом доктора, все еще продолжался, но его жену, младшую дочь и сына пока не нашли. В настоящий момент все трое считались погибшими.

Это была первая трагедия, произошедшая с человеком, которого мы знали лично. Доктор Кастилльо был хорошо известен не только как врач службы гражданской обороны, у него также имелась обширная частная практика в Челси. Пациенты, среди которых была и я, любили и ценили нашего замечательного доктора. Его коллега, доктор Элис Пеннелл, тоже жила на Брамертон-стрит, но в другом конце, ближе к Кингс-роуд. Ее дом уцелел, если не считать выбитых стекол. Сама доктор Элис не пострадала.

Раскопки на месте рухнувшего дома доктора Кастилльо стали нашей местной легендой времен «Блица». Первой на развалинах оказалась старшая дочь доктора, Джо Окман, и дежурный отряда гражданской обороны. Вскоре к ним присоединился преподобный Эроусмит вместе с викарием из ближайшей церкви. Вчетвером они принялись голыми руками растаскивать обломки. Внезапно из-под плит раздался голос. Как выяснилось, он принадлежал посыльному – семнадцатилетнему пареньку по имени Фокс. После неимоверных усилий с помощью еще двух дежурных им удалось наконец приподнять плиту и освободить пленника. Мальчишка выбрался цел и невредим, отделавшись синяками и ссадинами. Это было настоящее чудо! Вероятно, в тот момент, когда упала бомба, он находился позади здания.

Прибыли спасатели со специальным оборудованием. Они обследовали развалины, но снизу больше не доносилось ни звука. Похоже, Фокс был единственным выжившим. Дом, в котором жила счастливая семья, в мгновение ока исчез с лица земли, осталась лишь груда камней, под которыми были погребены жена и дети доктора, – мрачный курган, напоминавшей о том, что здесь пронеслась сама смерть.

Четыре дня спустя, когда спасатели всё еще продолжали разбирать обломки, они услышали слабый стон «мама» – голос шел откуда-то из глубины, из того места, где раньше находился подвал. Используя деревянные балки в качестве подпорок, спасатели проделали тоннель длиной около тридцати футов. Действуя с невероятным терпением и осторожностью, они протиснулись вниз. Через семь с половиной часов после того, как спасатели услышали зов о помощи, им удалось извлечь на поверхность двенадцатилетнюю дочь доктора Кастилльо, Милдред. Четверо суток эта отважная девочка провела под завалами, по шею засыпанная песком и щебнем, и большую часть времени она находилась в сознании. В Челси героизм Милдред стал притчей во языцех. Пока шла работа, спасатели поили девочку горячим чаем через пластмассовую трубочку и кормили печеньем. Она попросила дать ей четки, прежде чем начался мучительный путь к свободе, долгий и опасный путь, длившийся несколько часов: спасатели дюйм за дюймом продвигались по тоннелю, потребовалось все их упорство и мужество, чтобы проползти в узком проходе, вытягивая наверх свою драгоценную находку. Наконец Милдред была освобождена, девочка и трое спасателей благополучно выбрались наверх. Тела матери и младшего брата Милдред, Ричарда, позже были найдены под руинами.

В течение долгих часов, пока строился тоннель, обитатели Челси, затаив дыхание, наблюдали за его прокладкой, всей душой сочувствуя доктору Кастилльо: невозможно представить, что пережил за это время несчастный отец. Тем же, кто никогда не видел, как работают спасатели, трудно даже вообразить, сколько мужества потребовалось Джорджу Вудворту, Уолли Капону и Джорджу Питману, которые виртуозно справились со своей задачей. Одно неосторожное движение, малейший промах – и вся конструкция рухнет, похоронив под собой и спасателей, и девочку. А ведь им нужно было не только добраться до цели, но и проделать обратный путь – возвратиться из объятий смерти вместе с ребенком. Все трое были далеко не юноши, среди спасателей вообще редко попадались молодые люди. Те уходили на фронт, оставляя пожилых мужчин и женщин справляться с последствиями «Блица».