– Вы думаете, товарищ уполномоченный? – снова полез за платком директор. – Там дети непростые.

Уполномоченный! Из органов, догадался Тимур. Странно, зачем здесь, в Артеке? Впрочем, задумываться он не стал. Если есть, значит, надо. Враги не дремлют. На миг ему стало страшно: что будет, если враг проберется в детский лагерь? Но сразу и спокойно – для того и уполномоченный, он разберется.

– Конечно, – ответил уполномоченный. – Но ведь и барышня у нас…

Тимур скосил глаза на Женю. Она порозовела, красные пятна расцвели на щеках, и даже спина под блузой, сколько было видно, покраснела.

– Решено! – сказал директор и пришлепнул ладонью по столу, словно освобождаясь от груза. – Девочку в корпус у дворца, нашли свободное место. Это недалеко, метров триста.

Лейтенант встал, обернулся, подмигнул Жене.

– Ну а тебе, мальчик, – директор посмотрел на Тимура, – немножко подальше пройти придется. Там с местами проще.

Женя, которая уже стояла в дверях и собиралась выходить, внезапно остановилась.

– Нет, – решительно сказала, сжав кулаки. – Вместе приехали – в одном месте будем жить! Иначе нечестно!

– В самом деле, товарищ директор? – снова присел лейтенант. – Неужели нельзя найти еще одно, всего одно место?

– Можно, – покладисто сказал директор. – У девочек? Отправим вместе с ней, – он кивнул на Женю, – в корпус к девочкам?

– Я… – Тимур вскочил.

– Тише, тише, товарищи… – примирительно заговорил уполномоченный. – Не будем обижать парня. Он ведь тоже сын красного командира, капитана, танкиста.

(«Племянник!» – хотел было сказать Тимур, однако вовремя передумал. Инженер Гараев после Гражданской ни разу не надевал военную форму, но… но если в один лагерь с Женей поможет попасть не отец, а дядя Георгий – это же не обман, правда?)

Директор передернул плечами, скривился.

– Под вашу ответственность.

– Конечно, – согласился тот. – Под нашу. Мы не подведем, верно, Тимур?

Директор заскрипел пером, подал лейтенанту бумагу.

– Направление. Из дирекции налево и по аллее. Там вас встретят, я распоряжусь.

Из дирекции ребята вышли первыми. Женя прятала глаза, да и Тимуру было не по себе. Не будь Женя дочкой генерала, не видать им «Артека».

Но… Светило солнце, голубое небо проглядывало сквозь кроны кипарисов и магнолий, и впереди было полдня и почти все лето. Внизу шумело море, шуршала по гальке волна и слышались детские голоса.

– Прорвались, товарищ Женя, – сказал Тимур.

Женя молча наклонила голову.

Тут из дирекции появился лейтенант-сопровождающий, а следом уполномоченный. Они еще секунд десять говорили о чем-то на ходу, затем лейтенант коротко, по-военному кивнул, подхватил Женин чемодан, весело сказал:

– Не отстаем! – и зашагал по дорожке. Женя и Тимур почему-то замешкались и двинулись за ним, когда лейтенант отошел уже шагов на десять.

– Обождите немного, ребята, – кивнул им уполномоченный. – Догоните. А нет, так я вас до места доведу.

– Есть! – серьезно ответил Тимур.

– Не надо так официально, – поморщился уполномоченный. Вдруг как-то сразу стало видно, что он, в сущности, еще совсем молодой человек. – Называть меня можете… ну, пусть будет товарищ Андрей. Или даже просто Андрей: вы же на отдыхе, верно?

Женя посмотрела вслед уходящему лейтенанту. Тот шел быстро, уверенными длинными шагами. Шел не оглядываясь, рубил воздух левой рукой и, кажется, что-то говорил.

– Товарищу лейтенанту я все объяснил, он поймет и сердиться не станет, – сказал Андрей. – Я вам, ребята, вот что сказать хотел… В корпусе, где вас решили поселить, дети непростые… Не подумай ничего плохого, Тимур, – он, видимо, заметил, как изменилось Тимурово лицо, примирительно выставил ладони, – знакомьтесь, дружите, разговаривайте, у нас все равны. Как там: «За столом никто у нас не лишний»…

– «Нет у нас ни черных, ни цветных», – продолжил Тимур.

– Именно! Только помните, – товарищ Андрей посмотрел на них оценивающе, – родители их заняты очень, иногда дома не появляются неделями. Или месяцами.

– Мой папа тоже очень занят, – впервые заговорила Женя, – я его тоже редко вижу.

– Кажется, я все испортил, – развел руками уполномоченный. – Понимаете, ребята, это немножко не то. Они знают, что родители здесь, рядом, через дом или через два, за пять минут дойдешь, но… нельзя. Понимаете? Нельзя! Потом отец возвращается и слова сыну или дочке не скажет, мысли у него совсем о другом. Это давит. От этого характер портится, настроение тоже. Вот я о чем.

– Мы поняли, – сказала Женя. – Правда, Тимур? Мы пойдем?

– Пойдемте вместе.

Товарищ Андрей приобнял за плечи – Тимура левой рукой, Женю правой, чуть подтолкнул вперед. Голос его едва заметно изменился:

– Это, как в сказках говорят, присказка была. Теперь самое главное, – он замолк на миг. – Там странные дети есть. Это коминтерновцы. Их пытали, они очень слабые, им долго лечиться придется.

– С ними нельзя говорить? – прямо спросила Женя.

– Можно, – ответил товарищ Андрей. – Но старайтесь их без необходимости не беспокоить. Сами увидите. Хорошо? Да, и еще… – на лицо уполномоченного набежала тень. – Их охраняют. Конечно, враги потеряли их след, но на всякий случай… Впрочем, что я вам объясняю, все вы понимаете!