А пойду-ка я да фильм про голых с пистолетами посмотрю, Валюха его так нахваливала!

Мешать себе коктейлей не стал, я же в город собрался. Сходил в сад, надёргал домашней клубники, а заодно и увидел как Анька, прикрывая сиськи, несётся за полотенцем, которое оставила на лавочке. Окликать не стал. Пусть думает, что никто не видел. Помыл клубнику, присыпал сахаром, чуть капнул сметаны и довольный врубил кассету.

Хмм, так это боевик! Какой-то негр крадётся по кораблю с пестиком!

— Андж, — заорала, вбежав в летницу, Златка, — там какой-то солдат стоит перед твоими воротами, пьяный и с гранатой. Орёт, что всех подорвет! Блин, она, когда напугана, правильно моё имя называет. Надо запомнить! Стоп! Какой солдат с гранатой? Война что-ли началась?

Я поставил на паузу на том моменте, когда мужик пробил ногой дверь в каюту, и ломанулся в свою комнату, достал пугач, в который уже зарядил патроны, и побежал к воротам. Анька, испуганно жавшаяся возле калитки, кивнула:

— Вон он, смотри!

Возле моей лавочки стоял в жопу пьяный Птюх в каком-то кителе, фуражке с чёрным околышем, под кителем у него были только семейные трусы и тапки.

— Чоо, бляяя, не ждал, курва польская! — заорал он, махая в мою сторону руками, — рвану тебя щас, пиздюка, чтобы знал, как с дембелями общаться!

Из двора дядьки Фёдора выглядывали испуганные мужики Аньки и Златки, но не решались подойти, так как Птюх махал в их сторону рукой, имитируя бросок.

А у него действительно в руках граната — ребристая, чёрная. И тут меня начал разбирать смех. Чёрная! Чёрная! Сколько я раз в Волгограде выступал за военных в каком-то там многоборье и метал такие учебные гранаты! У нас в школе даже на НВП были такие! Этот придурок в курсе? Что она учебная?

Анька сзади прижалась ко мне большими сиськами и зашептала:

— Анджейчик, у тебя же телефон, есть давай милицию вызовем!

А меня всё-таки догнала мысль, стучавшаяся в мои мозги раньше. Златку загипнотизировал рисунок у меня на груди. Говорит, глаз еле оторвала!

А если втюхивать такие маечки девчатам, у которых сисек особо и не выросло. Ведь сколько раз замечал на пляже, что некоторые смотрят с завистью на обладательниц хороших таких сисяндр, на которые с восторгом смотрят мужики. Им же наверное приятно будет, что мужики тоже будут пялиться на их грудь ! Блин, надо опробовать как-то на практике!

— Анджей, он ближе подошёл, что делать? — испуганно зашептала Анька. Златка тихонько стояла рядом, готовая дать ноги.

Ой, да ладно, девчат. Сейчас разберусь с этим придурком, который отвлекает меня от мысли по созданию «сиськовзглядопритягивающих» маек.

— Ань, отпусти, сейчас разберусь, — вслух ответил я.

— Не надо, — пискнули обе молдаванки, — не ходи!

Я спокойно вышел за калитку. Птюх, он всегда такой был, на понтах. Правда, из-за них люлей и получал. Смотрю, армия ему ни мозгов, ни физической подготовки не дала.

— Самогон гони, душара, — прорычал дембелёк и выставил перед собой кулак с зажатой гранатой, — щас взорву тебя нахер, у меня сто прыжков, сорок боевых!

— У тебя на петлицах «хотел взлететь, да яйца помешали», — заржал я. У бати точно такие же эмблемы были на кителях.

— Ты охерел, щенок, гони сэм, мне ничего не будет, я контуженный! — нёс пьяный бред Птюх.

Я пошёл прямо на него, успев хорошо рассмотреть гранату — действительно, учебная.

Он попытался сделать вид, что вырвал кольцо, которого, походу, и не было. Просто болванка, даже без... как его... запала.

— Лови, сука, — он кинул в меня гранату, как камень. Ну да! Всё-таки опасная вещь. Девки завизжали и вместо того, чтобы убежать, застыли, как столбы. Их мужики за другим забором кинулись в рассыпную. Я увернулся. Сука, чуть в голову не попал. Подобрал гранату и с ноги встретил налетевшего на меня Птюха. Тот кувыркнулся, сверкнув причиндалами в семейниках, и заорал:

— Ща, встану — убью!

— Не вставай, — попросил я и, оглянувшись, чтобы никто не видел, выстрелил из пугача, прицелившись куда–то рядом с барахтающимся в песке дембелем.

— Аааа!!! — завизжали Анька и Златка, увидевшие у меня в руках револьвер.

— Убивают, — грустно констатировал Птюх и, сев на земле, одел на голову фуражку.

— Шёл бы ты домой, — посоветовал я ему, — а если сэм нужен, купил бы через Женьку Жарикова и не позорился.

— Да я ничо, — сказал внезапно протрезвевший дембель, — я вообще в Елани начальником учебного класса служил, херню нёс, не обращай внимания. Макет себе забирай, у меня ещё есть. Ментам только не говори!

— Да иди уже, яйцами на пол-станички сверкаешь, — спровадил я служивого.