– Я позвонила ему, и он ошибочно решил, что внушение сработало.

– Поэтому он вел себя так в кабинете, когда снимал швы! – Гала почти кричала.

– Да. Был убежден, что я стану умолять его вернуться.

Их глаза встретились.

– Но из-за этой техники я решила, что у него к тебе чувства, – сокрушенно вздохнула Гала.

– Любая подумает так из-за фразы «Я не могу» и ночного побега. Нелогичность поведения. Бессознательно ты начинаешь искать причину. Вспомни, как развивались события.

– Он ждал три дня.

– Да. И появился на четвертый. Пригласил на прием. Произвел внушение и исчез в ожидании результата. – Анна вслух проанализировала НЛП-манипуляцию, примененную в кабинете.

– Это я заставила тебя позвонить после, – в каждой букве подруги читалось раскаяние.

– Знаешь почему?

Та отрицательно покачала головой.

– Потому, что ты реагируешь как лакмусовая бумажка и проявляешь чувства, которых я не испытываю. Мои знания стали бронежилетом. Логика. Ты позвонила бы, а я – нет, потому что выросла. Ты думаешь, что у него чувства, а я вижу манипуляцию. Потому что понимаю, что он делает и как. Мне понадобился для этого месяц, Тане – час, а кому-то надо несколько лет.

– Наше невежество – причина порабощения?

– Вся проблема в незнании, – подтвердила Анна. – Понимаешь, как это важно? Сколько женщин порабощены такими, как Матвей, и наивно полагают, что это любовь! Только к любви это чувство никакого отношения не имеет.

– Тогда что это?

– Сейчас как раз анализирую, что это. Расскажу, когда буду уверена, – Анна закурила.

– А что Игорь?

– О! Это отдельная история. Он в ресторане напился. Я отвезла его домой. Он упал на кровать лицом вниз и уснул в позе звездочки.

– Перенервничал из-за твоего опоздания?

– Да. Реакция на «Дальше». Мое поведение ввело его в состояние неизвестности и неопределенности. Теперь я понимаю, почему Матвей так удивлялся моему спокойствию. Судя по всему, люди себя так не ведут. Даже спокойный Игорь напился в хлам. Вопрос: что происходит с женщинами?

– Получается, техники одинаково действуют и на мужчин, и на женщин?

– Манипуляция активирует комплексы независимо от пола.

Гала понимающе кивнула:

– А ты?

– А я уехала. Мне не хватало информации. Я всю ночь искала объяснение редким невербальным проявлениям, которые заметила у Матвея.

Анна рассказала о своих открытиях в невербалике и о том, что узнала от Тани. И тут зазвонил мобильный: «Андрейчук Матвей Анат.». Показала экран Гале. Выключила вытяжку.

– Привет, – ответила по громкой связи. – Как ты?

– Спасибо, что живой, – умирающим голосом промолвил Матвей.

– Ты дома?

– Да. На работу не пошел: температура.

– Матвей, может, к тебе приехать? Я беспокоюсь о тебе. Могу супчик сварить, спинку почесать…

Он, не уловив иронии, смиренно ответил:

– Не стоит.

– Тебе помощь точно не нужна? Лекарства? Продукты?

– Я справлюсь.

– Как скажешь. Но я готова помочь в любой момент, – заверила Анна. – Просто напиши или скажи. Я полностью в твоем распоряжении. Даже самым сильным людям иногда нужна поддержка. Не стесняйся. И это тебя ни к чему не обяжет, – добавила она.

– Спасибо, – прохрипел Матвей. – Не хочу, чтобы ты видела меня таким. Пойду посплю.

– Выздоравливай, – нажала «Отбой».

Подруги понимающе переглянулись.

– Ты когда-нибудь видела мужика, который заболел и ему ничего не надо?! – возмутилась Гала.

– Тридцать семь – и уже нужно все бросить и лететь спасать, – поддержала Анна.

– «Спасибо, что живой!»

На лице Анны появилось вопросительное выражение.

– Это слова из песни Высоцкого!

– Опять шаблон. Каждый раз, когда он врет или манипулирует, использует шаблон.

Гала задумалась.

– «А там нужно шведскую стенку разместить», «Пару месяцев поживем – и в ЗАГС», – процитировала она Матвея. – Это же тоже какой-то советский фильм?

Анна пожала плечами. Матвей – сплошной шаблон. Смысл в этом разбираться? Половина его фраз – это советское кино, другая – американское. Какая разница, где он их взял…

– Может, он вернулся из-за твоей книги?

– Нет. Он считает, что роман – это блеф. – Анна думала об этом, но после отправки главы прошло две недели. Да и говорил он о ней мало. Не похоже, что книга его по-настоящему беспокоила.