– Тебе помочь?

Ответ – молчание. Завершающим аккордом стал хлопок шампанского. Игорь открыл тумбочку и извлек бутылку шотландского виски. Налил Анне шампанского, себе скотча. Выпил залпом. Налил еще. Она стояла возле барной стойки со стороны гостиной, наблюдая за происходящим. «Может, виски его успокоит?» – подумала она с надеждой. Игорь протянул ей бокал с игристым вином. Открыл морозильную камеру, достал лед. Бросил в свой стакан. Янтарные глаза потемнели и пронзительно смотрели прямо на нее.

– То есть ты считаешь, что у нас несерьезно?! – повторил он вопрос тем же тоном, что и в автомобиле.

– Я не это хотела сказать, – еще раз ответила Анна.

– Через десять дней будет два месяца, как мы встречаемся! Ты считаешь, что это несерьезно?

– Игорь, я всего лишь хотела сказать, что, раз уж воплощение моей мечты затянулось, пусть это будет тот, с кем отношения определены.

– То есть наши не определены?! – взорвался он.

– Ты опять не понял… – она запнулась, подбирая слова.

– Почему они не определены?! Ты задумывалась об этом?

– Да.

Он взглядом показал, что ждет продолжения.

– Понимаешь, Игорь, очень легко любить такую, как я. Успешную, красивую, умную, с правильными принципами и всегда позитивную. Я все время спрашиваю себя: если бы я жила в общежитии, где-нибудь на окраине, ты любил бы меня? – и только озвучив этот вопрос, она поняла, что дословно процитировала Матвея. Только он задавал его себе.

У Игоря вырвался стон-выдох.

– Ты хочешь сказать, что я с тобой по расчету?

Она ничего не ответила, но молчание – знак согласия.

– То есть, по-твоему, я настолько финансово несостоятелен, что мечтаю попасть к тебе на содержание?! – в каждой букве читалась едкая ирония.

Она отрицательно покачала головой:

– Я не хочу, чтобы меня выбирали как кроссовки, для которых главный критерий – удобство.

Он застонал:

– Аня! Это нормально, что, имея опыт, я хочу, чтобы женщина была независимой. Но это не расчет. Для меня это показатель твоего уровня мышления. Ты же ждешь от мужчины состоятельности!

– Я не выбираю мужчину по удобству, – объяснила она разницу. – И, насколько я помню, встречалась с владельцем маленькой СТО, – напомнила она. – У тебя свой опыт, а у меня свой. Я отказываюсь быть в отношениях с тем, кому не нужна просто Аня. И не собираюсь покупать айфоны, если я этого не хочу.

– При чем здесь айфон? – не понял Игорь. На его лице возникло секундное замешательство.

– Твои шутки вызывают у меня недоверие, – прямо сказала она. – Высший уровень цинизма – говорить правду в глаза. При этом сам человек воспринимает ее как шутку.

Наконец у него сложился пазл.

– Что за козлы у тебя были до меня? – он замолчал. Вопрос явно был риторический. – Подарки – это только показатель твоего отношения ко мне.

– То есть, если я не куплю тебе айфон, значит, мое отношение плохое?

В его глазах появилось привычное тепло.

– Я любил бы тебя так же, – ответил он на вопрос, заданный чуть раньше.

– Тебя не смущает то, как быстро ты признался в любви?

– Ты мне не веришь? – на его лице обескураженность. – Мне казалось, я подкрепляю свои слова действиями.

Через секунду он прижал ее к себе. Анна облегченно вздохнула: похоже, буря миновала.

– Бедная моя девочка, тебя никто не любил до меня, – нежно прошептал он. Прижал ее к груди и ласково погладил по волосам. – Чего ты хочешь, Аня?

Она молчала.

– Чего? – повторил он.

Анна продолжала молчать.

– Вот! В этом-то и дело! Ты сама не знаешь, чего хочешь, – он отклонился и посмотрел ей в глаза. – А я знаю! Тебе нужна семья, Анна, – он впервые назвал ее полным именем. – Дети, муж и стабильность! Тебе тридцать лет. Сколько еще ты будешь одна?

Анна шумно выдохнула.

– Игорь, этого хочешь ты, а я хочу дописать роман, – ответила она.

В янтарных глазах сверкнул электрический разряд.

– Роман. В нем вся проблема! – вновь взорвался он. – Я не знаю, что ты там пишешь, но после этого ты становишься другой. Два разных человека!

В этом Игорь, безусловно, прав. Сюжетная линия романа обрекала на постоянное проживание событий, связанных с Матвеем.

– Мы подходим друг другу, и единственное, что нам мешает, – твой роман. Удали его! – потребовал Думанский.