Она завела мотор: нужно прогреть двигатель. Приоткрыла окно. Закурила. Взяла планшет. И оказалась на странице Матвея. «Сурганова и оркестр»: «Неужели не я?» на стихи Бродского. Матвей выставил пост несколько часов назад. Анна включила песню.

Неужели не я, Освещенный тремя фонарями, Сколько лет в темноте По осколкам бежал пустырями, И сиянье небес У подъемного крана клубилось? Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось. Кто-то новый царит, Безымянный, прекрасный, всесильный, Над отчизной горит, Разливается свет темно-синий, А в глазах у борзых Мельтешат фонари – по цветочку, Кто-то вечно идет Возле новых домов в одиночку. Значит, нету разлук. Значит, зря мы просили прощенья У своих мертвецов. Значит, нет для зимы возвращенья. Остается одно: По земле проходить бестревожно. Невозможно отстать. Обгонять – только это возможно.

Поздравляю себя С этой ранней находкой, с тобою, Поздравляю себя С удивительно горькой судьбою, С этой вечной рекой, С этим небом в прекрасных осинах, С описаньем утрат За безмолвной толпой магазинов. Слава Богу, чужой. Никого я здесь не обвиняю. Никого не узнать, Я иду, тороплюсь, обгоняю. Как легко мне теперь Оттого, что ни с кем не расстался, Слава Богу, что я На земле без отчизны остался.

Не жилец этих мест, Не мертвец, а какой-то посредник, Совершенно один Ты кричишь о себе напоследок: Никого не узнал, Обознался, забыл, обманулся, Слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.

Песня закончилась. «Повтор». Она внимательно вслушивалась в каждое слово. Матвей явно демонстрировал, что ему нелегко. Она не заглядывала на страницу доктора с момента его отлета в Москву. А сегодня беспардонное шевеление карандаша в солнечном сплетении приказало зайти. Она знала: там будет информация для нее. Стихи Бродского.

Пролистала ленту: череда фотографий с конференции и достопримечательности Москвы. Стишки, песенки, грустные взгляды заставляют жертву наивно полагать, что манипулятор страдает. А на самом деле это пинок, вынуждающий ее проявить инициативу. Анна вздохнула. Наконец утренний пост из аэропорта, опубликованный в день вылета в Москву: грустный Матвей, смотрящий вдаль, с подписью: «Снова между нами города, взлетные огни аэродромов». Каждая жертва убеждена, что это послание именно для нее.

Идти ва-банк можно, только когда готов проиграть. На ее лице проступила горькая улыбка. Матвей не позвонил через два часа. Она тоже. А этот утренний пост только убедил ее в собственной правоте. Чего он ждал? Как всегда, истерики в ответ на свое исчезновение. Но, как всегда, получил безмолвие. Что получила она? Уверенность в каждом слове своего романа. Такие, как Матвей, третьего варианта не выбирают. Ей не оставалось ничего другого, как только принять реальность – бесповоротную, неизбежную, холодную. Как зима, которая витала в воздухе, несмотря на календарь.

Зазвонил телефон. Она сунула руку в карман пальто. Достала смартфон: «Андрейчук Матвей Анат.». Такое удивление она испытала в третий раз. Первый был на следующий день после того, как она отправила СМС: «Не стоит. Оставайтесь там, где вы есть. Кусочки разбитых иллюзий мостят дорогу к новым возможностям». Второй – на четвертые сутки после снятия швов. И сейчас. Еще не веря, нажала «Ответить».

– Привет, – начала она с ничего не значащего слова.

На линии слышалось дыхание Матвея. Он вновь молчал.

– Ты хотел поговорить? – в шепоте вопроса встрепенулась надежда.

– Да, – прозвучал грудной голос.

По ее телу побежали мурашки. Голос Матвея по силе воздействия приравнивался к земному притяжению. Она не могла это изменить, она бессильна перед законом тяготения. Как хорошо, что Матвей об этом не знает. В трубке различалось только дыхание.

– Так о чем ты хотел поговорить? – так же тихо спросила она.

– Почему ты не позвонила? – тем же низким глубоким голосом произнес он.

– Я же говорила тебе: я дважды в один капкан не попадаюсь. Я видела стихи, но не собиралась звонить, – сказала она как есть.

– Я не об этом. Почему ты не позвонила, когда я улетал?

– Мы договорились, что ты позвонишь, когда освободишься, – напомнила она.

– Ты всегда придерживаешься договоренностей?

– Да, – честно ответила Анна.

– Но жизнь вносит коррективы. Мы не всегда можем поступать как хотим…

– Тогда я передоговариваюсь, если договоренности озвучены мною. Но в нашем случае их озвучил ты. Поэтому я могу только их придерживаться.

– Ты очень сложная, Аня! – Матвей громко вздохнул.

– Я много раз шла тебе навстречу. Теперь твоя очередь, – прямо сказала она.

– Я не ожидал такого безразличия, – в каждом звуке ответа слышалась боль.

– Я тоже, – напомнила она.

– Мне больно, – прозвучало признание.

– Я же предупреждала тебя. Помнишь, в «Андер Вандер»? Я просила: остановись.

– Что мне делать?

– Боль помогает стать лучше, – мягко сказала Анна. – Она помогает выйти за рамки. Увидеть третий вариант решения задачи.