Рассматривая ворону Рейвен, я не видел каких-либо изменений, только перья ранее серые стали на пару тонов темнее, но других изменений не было, поскольку я и под хвостом тоже проверил. Как и ожидалось, без изменений.

Заснул, несмотря на неутешительные новости, я довольно быстро, все же сказалось нервное перенапряжение, и хороший и крепкий сон был необходим. Так что, поднявшись и позавтракав кашей с овощами, что Марта собрала еще, казалось, когда солнце не взошло.

Как всегда, отработав положенную смену, я быстро сполоснул себя возле реки, естественно, никого не стесняясь, ведь что не позволено взрослому, запросто простительно ребенку, хотя, думаю, даже если взрослый сейчас тут начнёт голышом плескаться, то тому ничего не скажут, лишь покрутят пальцем у виска или посмеются.

Я пожал плечами, когда, оглядевшись и то, что никто не бежит отвешивать мне подзатыльников, я решил доделать остатки порученной работы и после отдохнуть под кроной дуба. Как после оказалось, отдохнуть мне не получилось.

Добравшись до дерева, я уже хотел прилечь отдохнуть, довольный сегодняшними подвигами, но краем глаза что-то заметив, я опустил голову вниз, и буквально в паре сантиметров от моей головы влепился комок вонючего и явно свежего конского навоза.

Глава 7

Невероятная первая битва, и приятное знакомство

— Эй, ребята, посмотрите, какой верткий этот нахлебник! Небось ты жрешь за троих, а после еще и крошки с пола слизываешь! — довольно смеялся Мартин. Ранее он был близким другом Рона, но после его незавидной судьбы явно стал более озлобленным.

Его отец частенько пьет, а мать легкомысленна. Подслушивая женщин, он узнал многое о своей матери и о том, что к ней ходит полдеревни просто ради разнообразия.

Видя, как ко мне движутся четверо парней, впереди них шел Мартин с мелко пакостливой улыбкой. У него короткие русые волосы и длинный нос, которому позавидовали бы гоблины. Он старше меня на три года и живет с двумя сестрами в направлении, противоположном от моего дома. Его семья отвечает за лошадей, содержащихся в конюшне.

— Ну привет, неужели ты с комком навоза через всю деревню прошел? — не мог я не спросить, что явно сбило улыбку, когда проигнорировал его слова, так еще оскорбил его.

— Для мелкой падали вроде тебя не жалко! — ответил он более зло, когда его приятели явно желали посмотреть, как Мартин начистит рожу самовольному мелкому.

Я невольно сглотнул, когда в моей голове мелькнул план, призвать тарантула, чтобы тот укусил его, но, во-первых, тут таких пауков не водятся, что может быть очень подозрительно, во-вторых, хоть яд не смертельный, насколько я помню, но может и убить пацана. А становится убийцей мне вообще не хочется.

Второй вариант был щадящим, призвать шмеля, пускай тот с разгона врежется тому в глаз, если не получится, или ужалит, что не факт, что тот не разъярится еще сильнее от нападения насекомого.

— Чего застыл, лопух, тебя же тетя любит за уши таскать, может тогда и мне ты это позволишь! — С неприятной улыбкой, в которой не хватало нескольких зубов, он уже близко и тянулся своими вонючими руками к моему уху, когда со стороны раздался басовитый звук полета шмеля, а после тот с размаху врезался тому в глаз.

Не раздумывая, я прошмыгнул сбоку и побежал к дому, но его соратники оказались быстрее, ощутив, как мне подставили подножку, время замедлилось из-за всплеска адреналина, страх стучал в висках. Больше всего я ненавидел чувство боли, это ведь нормально — избегать то, что может причинить боль.

— Куда намылился, гаденыш? — грудь врезалась в землю, и, казалось, я сломал себе все ребра, но после, немного отскочив от земли, я получил удар ногой по тем же ребрам. Время все еще тянулось слишком долго, возможно, в таких ситуациях у главного героя пробуждались сверхспособности, но это был не мой случай.

Единственной маленькой победой было то, что шмель после еще одного разгона явно ужалил того, что сильно приложил меня ногой по ребрам. Тот вскрикнул и отошел на шаг, явно пытаясь прихлопнуть насекомое. На этом хорошее закончилось.

— Получай, ублюдок, думаешь, ты тут самый умный! — кричали где-то сверху, пока я скукожился, закрывая голову, почему же это так больно, каждый удар, казалось, ломал все мои кости и разрывал внутренности.

Еще удары по рукам, видимо, кто-то присел и прицельно ударил мне кулаком в ухо, от чего звуки превратились в противный звон. Лишь одна мысль давала мне возможность терпеть, это возможность устроить замену. Естественно, из моих глаз текли слезы, сопли надувались неприятной массой, моя одежда была в грязи и порвана, от чего я выглядел максимально жалко.