Но оттуда не было никаких вестей, словно бы он где-то затерялся на необъятных просторах. А мы были так беспомощны и одиноки. Но потом иноземцы сообщили князю, что ничего там не вышло. Тогда наш князь и отправился к королю Франков Генриху. Я же была убеждена, что, если кто-то нас станет защищать, так это будут только викинги.

Непросто мне было оставить малых детей в Пскове и решиться на такое дальнее и опасное путешествие, но если мы хотели спасти Киев, то надо было поторопиться. Я взяла с собой полдюжины воинов, которые пришли сюда с нами и решилась на этот шаг, так, как когда-то вольно или невольно поступали наши бабки и прабабки, наверное, та первая, королева —пленница заговорила во мне в те часы.

Мы держали путь к королю Гаральду. Только в открытом море я поняла, каким безумным был этот шаг, даже для отчаявшегося человека. Ведь короля могло просто не оказаться на своих землях, за это время он мог умереть или погибнуть в какой-то схватке, да и пока мы были в пути, случиться могло всякое.

Но я хотела спасти свой мир и больше ни о чем тогда не задумывалась.

Может быть, кто-то всю жизнь так и останется в своем доме, ему не важно, какой там князь в Киеве, что происходит, но только никак не мне, я родилась во дворце, я была возлюбленной князя, родила ему детей и должна была помочь.

Время тянулось вечно, но все-таки тот суровый берег однажды утром появился. Мы вышли на землю и пустились в путь.

Мир был больше и суровей, чем виделся нам с берегов Днепра. Мне казалось тогда, что этот путь проделала со мной к себе домой и княгиня. Ведь ее душа так тосковала по этим местам. Вот и я не была больше такой одинокой и забытой и миром, и людьми.

Глава 14 В бесконечности

На душе у меня было и легко, и тревожно. Свобода и бескрайность просторов потрясали воображение. В одну из таких темных ночей мне приснилась моя дочь Милена. И я проснулась с чувством, что мне ее никогда больше не увидеть. Но я удалялась от своих детей все дальше.

Воины переговаривались и распевали какие-то песни. Голоса их разносились по бескрайним просторам. Я приносила жертвы всем богам, не желая затеряться и погибнуть где-то в море, ничего не успев предпринять.

Я должна была попытаться разыскать Гаральда и уговорить его защитить мир, который когда-то приютил его, сохранил его жизнь и проводил в этот северный мир.

Но и королева Елизавета не могла быть равнодушна к судьбе своего брата и своего мира. Наверное каждый, кто какой-то срок проводил в море, очень сильно изменился, я тоже чувствовала себя по-другому.

Я завидовала королеве Елизавете, ее то король мог ее защитить, она не знала горя и печали. Елизавете повезло, она была в своем мире, это ее сестра Анна оказалась королевой в чужом мире. Мне тогда вспомнились рассказы о вздорной и упрямой княжне, которую любил и баловал князь Ярослав, позволял ей многое из того, что нельзя было другим. Может потому Гаральд ее и выбрал, видя, как любит ее великий князь, хотя он не искал никаких выгод и все смог завоевать себе сам. Она стала его королевой, уже когда он прославился на весь мир, потому ей, конечно было проще жить в этом мире. Но другому князь Ярослав и не отдал бы дочери своей. Но почему же я так завидовала королеве?

Я с самого начала мечтала о своем королевстве, считала, что достойна его по праву рождения больше, чем она, но Гаральд с самого начала выбрал Елизавету, и я была бессильна ему помешать.

Мы добрались до города и до замка, каким же серым, невзрачным все было здесь. Даже с Псковом не мог он сравниться, не говоря о Киеве.

Но если Елизавета и на самом деле любила своего короля, то она должна быть здесь счастлива, ведь никакие роскошные палаты не спасут, если нет любви, царит холод и остается только бежать, спасаться, уходить от опасности.

Гаральд не боялся того, что кто-то тут на него нападет, он был настоящим властелином в этом мире, если бы он остался в Киеве после Ярослава, то никакой бы чародей не посмел двинуться туда.

Так мы и добрались до королевского замка, который резко выделялся среди остальных строений. Король был жив и здорово, ему уже доложили о нашем прибытии. Он вышел к нам навстречу сам, хотя очень изменился, я не часто его видела прежде, а теперь едва узнала. Он знал о том, что творилось в Киеве – вести сюда долетели быстро. Чужой язык резал слух, хорошо, что среди свиты были те, кто знал наш язык, мог поведать нам, о чем говорит король со своими гостями, когда он отвернулся от нас и не говорил на нашем языке. Ничего не было понятно из тех разговоров, но мне все время казалось, что появилась я тут напрасно.

Гаральд не пошел с нами, он дал только часть своего воинства. Его воины обрадовались и зашумели, они давно рвались в какое-то сражение, вот и наступил их час.

Королева Елизавета встретила меня на удивление холодно, словно мы пришли к ней из чужого мира. Я сразу поняла, как мало значу для нее, да и от брата своего она не была в восторге, это сразу понятно. Я только поблагодарила их за милость, да и поторопилась назад, туда, где все было так мрачно и страшно, что старалась о том и не думать.