В его объятиях я была счастлива. Так счастлива, что не могла видеть того, что происходило вокруг

Если бы я была старше и наблюдательнее и не так безоглядно влюблена, то многое, наверное, бы многое увидела. Но от мира безумного, яростного, властного, мы отгородились высокой стеной. Только он не был тем князем, который долго и упорно мог бы сидеть в своем Чернигове. Он никогда мне не рассказывал, но я знала, как мальчик ушел в ночь и вьюгу когда-то, в тот день, когда умер его отец. Его дядя, князь Святослав занял тогда город и прогнал его с матерью и братом прочь. Если бы они погибли тогда, это было бы самым лучшим для них. Но князь Андрей, мой отец не позволил совершиться злодеянию.

– Я никогда не забуду и не прощу, – резко произнес Игорь, – я буду бороться с ними до конца.

И я видела и чувствовала, как тучи над ним сгущаются. Все остальные князья отгородились от него. Ему не на кого было надеяться. Он часто говорил о Романе Волынском, дерзком и непокорном, о хитром и коварном князе Рюрике. И почти никогда не говорил о главном своем враге – князе Всеволоде.

Глава 4 Сон об Игоре

В те дни в Чернигове мне несколько раз снился один и тот же сон. Князь Игорь сидел на каком-то камне, на перекрестке, никак не мог подняться и двигаться куда-то, а кольцо вокруг него сжималось все плотнее. В какое-то время он уже не мог подвинуться и готов был упасть. За мгновение до этого я просыпалась.

Я ничего не могла видеть и слышать после этого. И только сон снова и снова был в моей памяти. И от него никуда не деться.

Сначала в Чернигове появился Всеволод. С вызовом он сообщил, что женился на Ольге, дочери Глеба и племяннице великого князя. Он ни о чем не хотел знать, и только усмехался, глядя на нас и ощущая свое превосходство.

Я такими родственниками похвалиться не могла и чувствовала себя униженной. Он отомстил нам обоим и гордился собой. Но на вечерний пир он не остался, хотя Игорь его и не приглашал.

Всем своим видом он подчеркивал, что не собирается оставаться со мной ни одного часа. Но, судя по всему, меня он все-таки оставлять не собирался. Я высказала свою обиду Игорю. Пусть мой отец не Глеб, и он мертв, но кто позволил ему быть неблагодарным Андрею за прошлое.

Игорь на себя принял этот упрек. И мы почти не разговаривали с ним в тот вечер, и казалось, что стоим по разные стороны пропасти, через которую очень трудно перебраться. Я понимала, как трудно мое положение, и ничего больше сделать не могла. А где-то рядом была княгиня Ефросинья, о которой пока не было сказано ни единого слова, но от этого она не перестала существовать.

Потом все утихло. И жизнь еще какое-то время текла своим чередом. Я стала во всем сомневаться и понимала, что обманулась. Позволила себя обмануть, он совсем меня не любит. Может, он и заменил бы мне отца. Но мне не нужен был отец, хотелось мужа. А его не было и не могло быть рядом. Я быстро ощутила себя самым несчастным созданием на земле и давно уже жалела о том, что торопилась и бросилась в омут с головой. Может, моя матушка и не была так глупа, как думалось тогда. Но она была значительно старше меня. Она защитила себя от него и теперь спокойна. Не знаю, что было бы у меня с его младшим братом, но хуже вряд ли могло быть. Я стала пленницей чародея. А в лице брата его я нажила себе вечного врага. Но если бы князь Игорь оставался в своем граде и больше никуда не стремился, то я бы как-то смогла устроить свою жизнь. Мы оставались бы друзьями и сохранились бы добрые чувства, когда не было бы так много обид и страданий. Но такого у нас не случилось. Он готов был бросить вызов всем, и тогда схватка начнется в любой момент. Он знал, что должен присоединиться к Киеву или Владимиру, но не собирался этого делать. И в такие минуты он казался обиженным мальчишкой. Я жила все это время в предчувствии беды, и понимала, что становлюсь камнем на шее и ничего не могу сделать. Я это могла знать с самого начала. Мне нужно было с кем-то поговорить по душам, но никого тогда не было рядом со мной.

Князь Игорь все чаще уезжал из своего дворца и из города, иногда он не появлялся несколько дней. Я даже и знать не хотела, где он мог быть в это время. Тогда воевода Игоря и обратил на меня свой взор.

Я готова была умереть от горя и разочарования. То, над чем так потешалась еще недавно, гордо задрав голову, вернулось ко мне с той лишь разницей, что матушка это все приняла спокойно, с достоинством, а я, понимая, что так будет, и думать о том не хотела. Яростно противилась происходящему. В душе была злость и досада, а они плохие советчики. И тогда вспомнилась страшная история о Рогнеде, жене князя Владимира, его еще в шутку, а как по-другому при его -то злодеяниях Святым назвали. Но ее тогда прозвали Гореславой. Монах рассказывал, что сначала она отказала князю Владимиру, когда он к ней сватался, и объявила, что не пойдет за сына рабыни. И тогда он взял ее в плен. Ей пришлось стать его женой, только теперь уже он мог приказывать и измываться над ней. А он дал ей полную свободу, решив жениться на Византийской принцессе. Но она ему ответила, что и умрет княгиней. Почему я это вспомнила – ума не приложу, но так было тогда.

Когда Игорь узнал, что воевода влюблен в меня, он ворвался ко мне в ярости, таким я никогда не видела своего чародея прежде. Эта страсть так же быстро погасла, как и вспыхнула. Тут же появился гонец и сообщил, что князь Святослав вместе с Романом Волынским в поход собирается. Но ни его, ни брата его никто не звал туда. Было отчего теперь разъяриться по-настоящему.

Глава 5 Тревога

Снова отвернулись от них братья -князья и сделали вид, что их не существует. Это стало для него очередным и очень тяжелым испытанием. И с каждым разом такому несносному и обиженному на весь мир гордецу их было очень трудно перенести. И тогда я сама решила пойти к нему и как -то его утешить.

Я не знала, что говорить и что делать, когда шла медленно в его покои.

– Ты должен получить хоть кого-то в союзники, – говорила я ему.

Он вроде бы согласился с этим. Взор его тут же устремился в сторону Галича, где все еще правил Ярослав, прозванный Осмомыслом. Я много слышала об этом князе. И неразумно было на него рассчитывать, но отговорить Игоря от этой затеи оказалось не так просто, как я думала прежде. Он стал думать о юной дочери Ярослава, которая была обещана Венгерскому королю. Но как это могло его остановить, скорее наоборот, вдохновляло на новые подвиги. Так я сама и затянула петлю на своей и его шее.