Так моя матушка, увлеченная своими непростыми делами, одной из последних узнала, что у нее родилась внучка. А я спрашивала себя, почему она отказала тому, кого так пылко любила, и спокойно приняла все мучения, как должное. Наверное, в этом преодолении была какая-то невероятная сила. Она проявила над ним власть, и могла высказать все свои обиды.

А Новгород в то время бурлил, как разбуженный улей. Там все время что-то случалось. Эти люди не переносили никакой власти. Наши надежды на лучшее оказались напрасными.

Как захотелось мне скорее уехать отсюда, куда глаза глядят. Но пока это было невозможно. Здесь родилась моя дочь. Мы назвали ее Бертой, так захотел мой муж. И я не стала ему перечить ничем. От прежних надежд и чаяний не осталось и следа.

Мы пребывали в тревожном ожидании, стараясь предугадать все грядущие беды. Девочка росла болезненной. Я слишком переживала за нее и за своего мужа, и порой просто не находила места. Самым разумным было для нас выбраться в Кострому к матушке и отцу. Мне хотелось хоть немного покоя и уверенности в себе, а тут кроме опасностей и бед ничего не оставалось. Единственная радость – даже татары сюда не протягивали своих загребущих рук. И это могло радовать. Но в дорогу собраться я все- таки не успела.

Пришло извести из Чернигова о смерти князя. И туда позвали Михаила. Он раздумывал еще какое-то время, но под моим напором принял это решение, к моей большой радости.

Я благодарила бога за то, что он услышал мои молитвы и сжалился над нами. Молча провожали нас Новгородцы. Они, наверное, пожалели, что не успели изгнать нас со своей земли, но до их чувств нам больше не было никакого дела. У нас была возможность как-то все устроить – это главное.

Каким же прекрасным и мирным местом казался нам тогда Чернигов. Никогда прежде не доводилось мне тут бывать. Тишина и покой – вот чему не могла я не нарадоваться. Высокие городские стены, колокола и тайны, хранимые камнями этими.

Мы знали о набегах татар и пожарах, но где же их только не было. Но татары уходили так же поспешно, как и появлялись. И мои родственники оказывались в их плену. Но после Новгорода никакие татары не могли нас испугать.

Все как должное принимали в Чернигове, жили тихо и неторопливо. За мужа моего оставалось радоваться, но здесь еще рассказывали о князе Игоре, и о том, что произошло в давние времена. Мы пытались разобраться и распрощаться с жутковатым прошлым.

Тишина и покой окружали нас год. А потом, как снег на голову свалился, появились татарские послы.

Глава 4 О гостях и татарах

– Незваный гость хуже татарина, – говорили уже в те дни, я это точно помню.

Но думаю, что хуже, чем татары не было никого в этом мире. И хотя вроде бы послы прибыли к нам с миром, но кто же мог верить в такое? Но Михаил очень хотел наладить с ними добрые отношения.

Мне все это было противно, но что могла я сделать? Узнать о том, что город будет уничтожен из-за моих капризов? Может быть, князь Михаил Тверской и погиб героически, но какой от этого толк? Только близких своих он на страдания и беззащитность обрек. Хотя это случилось позднее, тогда князь был еще жив, все мы были живы и невредимы до поры и до времени.

Мы хотели с ними договориться, но я и представления не имела, какой бедой это мне может грозить. До этого у матушки я была только однажды, в тот момент, когда встретилась со своим воскресшим отцом. Они находили с ним общий язык, хотя с таким невозможно было быть счастливой, это точно. Любой из чужаков мне был роднее и ближе, чем собственный отец. Мне казалось, что это только призрак, который пришел, чтобы пугать и мучить нас.

Я вернулась от матушки в Чернигов, и узнала, что у нас снова татарские послы. Теперь их была целая дюжина. Мне так хотелось поскорее увидеть своего мужа и убедиться, что он жив и невредим. Я так скучала без него, даже когда мы на краткий срок расставались. Но в тот миг все палаты были забиты татарами. Мне они все показались на одно лицо тогда.

В воздухе витал запах пожара и грядущих бед. Я знала, что им невозможно верить, но среди них был один особенный, он не был похож на остальных. Когда я удалилась, они снова принялись за еду. Но только этот высокий и красивый молча смотрел на меня. Я повернулась к нему против свой воли, и взглянув в глаза его черные, поняла, что татары тоже люди. Они могут что-то чувствовать, а страсти порой затмевают им рассудок сильнее, чем мужьям нашим. Тогда я о том в первый раз подумала. Потом я злилась на себя за то, что смела так думать.

Михаил пришел ко мне в покои в полночь, он был раздавлен и несчастен. Татары пробыли у нас еще несколько дней, и мне пришлось с ними сталкиваться.

Мне хотелось только, чтобы они поскорее покинули нас. Но в глубине души я понимала, что мечтала о том напрасно. Я торопила события и не могла знать в те дни, как захочется мне скоро остановить время.

Ночью Михаил сообщил, что они уезжают на рассвете.

– Мне удалось договориться, они не станут разорять наших земель.

Я в этом совсем не была уверена, но что оставалось делать?