Шрифт:
Да ё-моё...
Аделина, да. Ты не свободный вообще-то мужик, Добрыня, забыл?
– Привет, - тру лицо после поцелуя.
Пальцы в помаде.
– Здравствуйте, Вера!
– надменно улыбается она.
– Здравствуйте...
– выдержанно.
– Меня Аделина зовут. Добрый же рассказал, да? Позвольте на минуточку моего мужчину похитить?
Ловлю её за локоть сам, отводя на пару шагов в сторону.
– Что за дела? Мы же договорились.
– Ну, Вера же в курсе того, что у вас фиктивно. Чего при ней-то притворяться и прятаться?
– громко.
– Но и клоунада ни к чему, - цежу я тихо.
– "Котик"? Серьёзно? Куда блевать?
Разворачиваюсь к машине.
– Вер, извини.... Пять минут.
Сзади хлопает дверь.
– А Вы, женщина можете так не волноваться!
– громкий голос Алины.
– У мамы есть мужчина. Она его любит. А на вашего Добрыню Никитича мы не претендуем!
Да ладно?
– роняя сигарету, разворачиваюсь я.
– Алина!
– нервно прокашливаясь, одергивает ее Вера.
– Так, а чего же он сам не женился?
– ставит руку в бок Аделина, издёвкой провоцируя девчонку.
– Мужчина этот.
– Он не может приехать в Россию пока. Он в Германии, ясно? А нас с сестрой отец не выпускает за границу. Но когда это решится, Карстен нас всех туда заберёт!
– кривит с вызовом губы Алина.
Какой нахер ещё Карлсон?!
– Ой, ну тебя-то, Цацу, в первую очередь заберёт, - фыркает на нее, выпрыгивая следом Ярик.
– Нужна ты там....
– Представь себе. Ещё и замуж там выйду. Немцы вообще от русских женщин без ума!
Вера закрывает ладонью глаза. Жест по выразительности смахивает на фейспалм.
Я бы тоже пофейспалмил. Только Аделине. Но женщин не бью.
Значит, есть мужчина, да?
Не хотела говорить мне?
А ты, Саянов, вообще-то не спрашивал.
А то, что "без ума" - это я вообще не сомневаюсь! Карлсон, блять....
Всех красавиц вывезли уже, карлсоны эти.
– Добрый!
– давя пальцами на челюсть, разворачивает мое лицо к себе Аделина.
Всех, вот, только Аделину оставили.
Мое лицо на автомате отворачивается опять, пытаюсь поймать Верин взгляд.
Ее щеки ярко полыхают.
Нда. Ситуация неловкая, слов нет.
– Ма-а-а-ам! Пойдем, - открывает Вере дверь.
– Ирыч.... комон! Пока Добрыня Никитич тут наговорится, мы с голоду помрем.
Стреляет в меня сердитым взглядом.
Ух, какая! Мелкая коза, а зубищи-то....
Наговорился уже Добрыня Никитич, по-ходу.
– Аделин, давай потом?.. У меня дети голодные, - пытаюсь свалить я.
Точно не момент отношения выяснять.
– Стоять!
– вцепляется в меня.
– Вер! Там собака не на цепи! Ярик, вперёд иди, - кричу им.
– Да иду я, - отбирает ручку двери у Алинки.
Мелочь чешет в паре следом.
Ира сменкой лупит Мирона по спине, он ее в ответ - по жопе. Полная гармония...
Мы остаёмся с Аделиной вдвоем.
– И чо это такое было?
– сжимаю свирепо челюсти.
– Ещё раз посмеешь забить на меня, я тебе и не такое устрою! Или ты думаешь, это классно: я ему приглашения, фоточки, ужин приготовила, вино.... А в ответ что? Что я должна думать, если ты посмотрел мои нюдсы и молчишь? Что ты трахаешь свою "соседку"?
Некрасиво вышло, да. Аделина не виновата, что я по Вере поплыл. А ведь все понимал, что нельзя этого делать. Вера же повода не давала. Даже после этого глупого поцелуя в Загсе. Всё чисто "по-братски". Любит, да?
Сдуваюсь.
Размечтался, Саянов. Выдыхай, короче.
– Ладно, извини, - проезжаюсь пятерней по волосам.
– Но вот этого не надо больше. Тем более при детях и Вере. Хочешь высказать - тет-а-тет.
Потискав Барса и отдышавшись, захожу домой с пакетами.
В коридоре брошены ранцы, сменки, школьные сумки. Белая плитка затоптана грязью, детские ботинки вповалку. А мне даже не хочется строить их, чтобы каждый убрал за собой. Не до этого…
На кухне суета, на плите что-то греется. Приставка уже включена. Дети привычно препираются… Ярый хозяйничает. Алинка сосредоточенно сидит в телефоне, прикусив губу.
Вера забирает у меня пакеты, не глядя в глаза.
Разбирает пакеты на разделочном столе. Достает вискарь.
Встаю с ней рядом, опираясь на столешницу бедрами и сложив руки на груди.
– Стаканы - сверху.
Смотрю на ее профиль, не позволяя взгляду сползти в декольте.
А может Алинка просто ляпнула? Ну... Из вредности. В шпильку Аделине. И нет никакого "Карлсона".