После третьего захода, уговариваю вместе нырнуть в пышный сугроб.

А потом как следует уже отхлестав веником, веду в душ. Как маньяк, долго и дотошно мылю и тискаю ее грудь, попку, пока её коготки не впиваются мне в плечи.

Прогибаю и медленно, кусая шею, трахаю у стеночки.... Ладони скользят по фигуристому телу, обрисовывая манящие формы.

– Хочу тебя в рот...
– с возбуждённым шипением вколачиваюсь, вжимая её в стену.

Давлю на плечи, опуская на колени.

Сжимая грудь, вдавливаюсь между пышными сферами.

Приоткрыв рот, шокированно наблюдает, как головка, сминая грудь, мелькает в глубокой ложбинке.

Вдавливаюсь ей в рот, двигая бедрами. Несколько мгновений...

Тяну за руку. Поднимаю.

Смотрю ей в глаза, касаясь своим ее лба. Это так горячо...

– Что-то не так?
– выдыхает смущённо.

– Колени твои жалко....
– смеюсь хрипло, лаская ее между бедёр.

Сжимаю ее руки на своем члене, поливая нас скользкой пеной.

– Давай....

Потому что я опять проебался с чёртовыми резинками. А мы до сих пор это не обсудили!

А я сейчас вообще ничего не контролирую после парилки.

Двигаюсь в ее руках, трахая ее пальцами.

– Что мы делаем?
– шепчет мне в губы.

– Всё.... что хотим.

Вибрирую пальцами, заставляя ее взлетать и давиться стонами. Не выдерживаю этих сладких зрелищ. И разворачивая, всё-таки врезаюсь в неё, как положено, оторванно трахая и теряя тормоза. Ну это такой кайф! Я же обещал нам кайф...

В последнее мгновение после ее оргазма, едва ли успеваю выскользнуть. Надеюсь, что успеваю, блять....

Но мы же взрослые.... влюблённые.... И можем себе позволить такие шалости, да?

Вера чуть живая падает на диванчик в предбаннике.

Вытираю ее, помогаю одеться. И поверх ее верхней одежды, укутываю в огромный тулуп впол с меховым капюшоном и рукавами, свисающими ниже кистей.

Усаживаю ее в одно из кресел, вручаю уже созревший шашлык. И бокал вискаря с колой.

Забираю париться пацанов.

Алинка отказалась наотрез от бани, а Иринке нельзя, только переболела.

Умотав в парилке сыновей, отправляю их домой. Там торт, чай. И девчонки уже убежали.

Присаживаюсь перед уснувшей, укутанной в тулуп Верой.

– Верочка...

– Мм?
– вздрогнув хлопает глазами, словно смотрит ещё сон.

– Ты не замёрзла?

– Ты же мне не снишься, правда?
– грустно и нежно ведёт пальцами по моей уже колючей щеке.

Ловлю ее руку, целую в ладонь.

– Я....

... тебя люблю.....

В порыве хочется сказать мне.

Но не умею. Перерос. Разочаровался в признаниях. Разучился. Проебал опцию.

– Я... очень реальный.

Прижимается своим согретым в мехах лицом к моему.

– И я хочу твой торт....
– шепчу я.

Она пекла сама. Какой-то сложный, с хрустящими тонкими слоями, которые переломались. Очень расстроилась и хотела выкинуть. И заказать магазинный. Но я не позволил, а малышня собрали коржи в шикарные творческие развалины с кремом.

– Ты не хочешь мой торт!
– хихикает она.
– Не ври! Он ужасный.

– Я все время хочу твой "торт"!
– подмигиваю ей.
– Он такой вкусный...

Смущаясь, поспешно закрывает глаза.

Чмокаю её с чувством в губы - медленно, ловя ощущения.

– Я люблю тебя...
– шепчет она просто и искренне.

Дыхание встаёт в лёгких. Сердце грохнув, ускоряется в грудной клетке. Словно ведро эндорфинов на голову....

И я....

Ё-моё, Саянов! Вот чо ты не сказал первый?!

А теперь сказать - словно сдачи ей дать! И промолчать - стрёмно!

Чего ж ты такая простая у меня как три копейки?!
– нахмурившись, глажу бережно ее лицо.

И мне хочется по жопе ей дать, как Алинке высказав - что можно, а что нельзя позволять в своих отношениях.

И вот так нельзя с нами, мужиками.... Мы те ещё сволочи. И очень быстро сечём власть над женщиной.

Но по отношению к ней, я - нет. Не сволочь. И все равно - слишком много она раздает, не прося ничего взамен. Женщинам так нельзя….

Её взгляд становится виноватым.

Нет!

– Девочка моя нежная....
– вжимаюсь губами в её мягкие.

Зацеловываю её лицо.