Подходит, приподнимает мои очки, поспешно перехватываю его руку.

– Не надо.

– Сильно?

– Угу....

Прижимая к себе за шею, целует в лоб.

– Значит, пойдешь в очках. А дома не надо. Ты нам любая - красивая.

Настойчиво снимает их, прячет.

– А можно не идти?
– смотрю на него жалобно. Но видимо он не считывает глубину моей трагедии.

– Нельзя.

Я и так то очень неуверенный в своей внешности человек, а с таким синяком - это пытка моей психики.

В трусах и с голым торсом спускается Ярик.

Красивый, как юный Аполлон. Плечи, кубики на прессе.... Вах! Повезло его девушке.

– А что с глазом??
– замирает напротив меня.

– Телефон уронила на лицо.

– Ого....

Знаю, что "ого".

выходит Алинка в пижаме, смотрит на Ярика сверху, облокотившись на перила.

– Яр, оденься, - хмуро бросает Добрыня.

– Ну чё такого?
– достает он бутылку с водой из холодильника, запрокинув голову пьет.

– Оденься. Мне третий раз повторить?

– МамВер, меня ущемляют!
– начинает шутливо жаловаться он.
– В трусах гонять не дозволяют!

Улыбаюсь, не зная, что сказать.

Добрыня с чувством прижигает ему по заднице полотенцем.

– Бегом!

Смывается наверх. Проходя мимо Алинки дёргает её за косу.

– Ай! Дурак....
– цокает она.

Уговариваю тихо Мирона на операцию. Торгуюсь, обещая алмазные копи.

Добрыня, с голым торсом и штанах смотрит в окно.

Резинка съехала, обнажая, ямочки на пояснице. Проходя мимо него, незаметно щёлкаю резинкой.

– Хулиганка....

В его голосе улыбка.

– Что там у нас с языком?
– ловит меня за талию.
– Ммм? Что я про него ещё не знаю? Я хочу….
– переходит на шепот.

Хихикая, вырываюсь. Не отпускает.

– Вер, знаешь, что подумал.... Давай ты ко мне в комнату уже переберешься. А Алина пусть в твою.

– Думаешь?

– Да. А то слишком там... много тестостерона наверху. Как бы не вышло нежданчика.

– У него же девушка!

– Ой, Вера.... Сегодня есть, завтра нет. Когда это нежданчикам мешало? Им по пятнадцать! Ну нафиг....

С улицы доносится гудок.

– Кто там приехал, не пойму?
– пытается выглянуть за забор.
– Я сейчас....

Надевает кроссовки и с голым торсом уходит.

Холодно, вообще-то!

С тревогой смотрю в окно. Его нет минуту, две, три....

Не выдерживая, накидываю на себя безрукавку, хватаю его куртку и несу ему.

Ну разве можно так долго без одежды?! Ниже двадцати на улице!

Открываю калитку, выхожу и... застываю, как дура, тиская куртку в руках.

Аделина.

На миниатюрном красном Мерседесе.

В шубке, на каблуках, вся такая неотразимая. С укладкой. Алыми безупречными губами. И ногами от ушей.

Боже, на фоне ее я сейчас просто... Это провал, Вера Павловна.

Добрыня, вытаскивает что-то у нее из багажника, не видя меня.

И я растерянно стою, гася первый порыв - быстро уйти. Потому что мы уже встретились с Аделиной взглядами. Присаживается на капот.

Смотрит на меня оценивающе, с едва читаемой пренебрежительное усмешкой.

– "У него так давно не было женщины, что он стал засматриваются на пожилую жену...." - дёргает она с вызовом бровью, красиво прикуривая сигарету.

Теряю дар речи, чувствуя, как вспыхивает лицо.

– Добрыня, - хрипло зову я.

Голос подводит.

– Вера?
– выглядывает.
– Пакет порвался, - с досадой.
– Принеси, пожалуйста, пакет.

Как ни в чем не бывало.

– Оденься!
– поджимаю губы, протягивая ему куртку.

– Да, спасибо.

Накидывает куртку, застёгивая замок.

Выношу ему пакет. Молча всовываю в руку. И ухожу.

В груди больно сжимается, мешая дышать.

Он возвращается с двумя пакетами. Не спрашиваю - что там. Мой голосовой аппарат заклинило.

Уносит их в ванную.

Ничего страшного не произошло, - уговариваю себя.

Она что-то привезла, он забрал. И всё.

Но вся моя энергия просто вытекла в черную дыру от этой ситуации и её слов в мою сторону.

И Добрыня вообще-то не виноват, он не мог слышать её подачу. Но я чувствую так, словно виноват. А в чем, даже себе не могу сформулировать.