Шрифт:
– Ну как?
– даёт мне в руки зеркало.
– Классно.... Но все равно, конечно, заметно.
– Ты не на глаз смотри, а на весь образ. Кстати! Отвлечем внимание от глаза твоего, я сейчас....
На глазах у меня появляются стрелки, а над бровью второго глаза - три мерцающих стразика.
– И губы поярче....
– Это перебор!
– тихо пищу я.
– Это стойкий тинт. Ярко, но прозрачно. Не бойся!
– Это ведь не Новый год, а корпоратив.
– Цыц! Там будет притушен свет. Мне лучше знать как надо.
В итоге получается ярко и шикарно. Но... слегка перебор.
– Я как новогодняя ёлка.
– МамВер! Ох.... рененно!
– показывает большие пальцы вверх Ярик.
Сажусь в такси я уже в семь часов.
Подыскиваю слова для Добрыни. Как-то неловко теперь в середине корпоратива заявиться. Даже не знаю, порадует ли это его....
Анатолий бы скорее разозлился.
Нерешительно стою у ресторана. Метрах в двадцати от него. Рядом с припаркованным красным мерседесом Аделины. Смотрю на окна, там сверкают гирлянды. На крыльце курят две женщины....
Сдуваюсь, теряя уверенность.
Набираю Добрыню. Гудки...гудки... Не отвечает. Мне становится ещё более тревожно и неуверенно.
"Перезвони мне, пожалуйста", - пишу ему. Не читает.
Замечаю, что в чате "жены спасателей" быстро добавляются сообщения.
Меня туда добавили. Но я не пишу туда. Там все девочки между собой знакомы. А я с ними - нет. Иногда, поглядываю краем глаза - вдруг что-то важное.
Открываю.
Люба, Жена Антонова: "Девочки, караул, спасайте! Есть кто-то трезвый??"
Вика, жена Зверева: "Я трезвая, но я с вирусом. Температура под сорок. Зверев уже пьяненький на корпорате."
Грустные смайлики.
"А что случилось?" - спрашивают у нее.
Остальные девушки или молчат, или описываются что на корпоративе и уже под градусом, или не в городе.
Люба, Жена Антонова: "Меня увозят экстренно в роддом, Антонов до утра на смене, младшего надо забрать из садика. Не трезвым не отдадут. А так его заберут в детскую больницу до утра, а он ужасно боится врачей и больниц! До паники! Боюсь, опять заикаться будет. Пожалуйста-пожалуйста!! Антонов с утра его заберёт!".
Сердце мое сжимается. Но вроде как незнакомы. И маловероятно, что обращение ко мне.
Я ещё раз звоню Добрыне. Он опять не берет трубку.
Чувствую пустоту и теряю последнее желание заходить туда. Потому что, мне начинает казаться, что он занят кем-то... другим. Или просто не хочет отвечать на вызов.
Ещё раз перечитываю чат.
Люба, Жена Антонова: "Девочки, пожалуйста, отзовитесь!"
Вера: "Я могу забрать до утра. Я трезвая."
Добавляю.
Вера: "Жена Добрыни Саянова".
"А что Добрыня у нас женат?" - спрашивает кто-то.
А потом - тишина....
Словно все пошли по личкам обсуждать это.
Ну, ладно....
Люба пишет мне в личку. Она на девятом месяце. Срочно увозят. Договариваемся.
Люба: "Я знаю, что Добрыня только на хорошей девушке мог жениться! Я на вас очень надеюсь. Антонов Добрыне позвонит сейчас."
Она скидывает адрес садика. Это здесь, в соседнем квартале.
Вера: "Люба, вы главное, не волнуйтесь! Я все сделаю. И накормлю и спать положу. У нас детей много, он с ними поиграет. Да и Добрыня скоро вернётся домой.".
Мальчишке три годика. Щекастый, коротко стриженный. Испуганный, молчаливый, нахохлился. И даже не спрашивает где мама.
Саботирует одевание и оглядывается на воспитателя, когда я увожу.
– Мишенька...
– уговариваю его я, поднимая на руки.
– Мама тебе записала видео. Папа тебя скоро заберёт. Хорошо?
– Неть....
– бурчит.
– Плохо?
– Неть....
– Кушать хочешь?
– Неть....
– А что это у тебя за игрушка такая интересна?
– пытаюсь разговорить.
– Неть....
– Какой ты медвежонок суровый!
– Неть....
– Охх!
– непросто нам будет.
– А снег смотри, какой валит красивый. Любишь снег?
– Неть...
– А что любишь?
– Неть....
Губешки обиженно дрожат.
– А хочешь, Дед Мороза найдем?
– разворачиваю его в сторону городской ёлки.
– Неть....
– А ты ему загадаешь, чтобы папа быстрей приехал!
– Да....
– шмыгает носом.
Вытаскиваю из кармана платок, вытираю его мокрые щеки.