Да. С 31 августа произведено ещё три успешных запуска. Все первые («стаканы») и вторые («Симарглы») ступени вернулись. «Виманы» с грузом приняты на орбите. Кроме одной. По неизвестной причине вышло из строя навигационное оборудование. Осталась на орбите. Полагаю, модуль напоролся на космический мусор или получил в борт микрометеорит. Вчера был последний по счёту запуск. Оцениваю общий расклад.

Статистика с самого первого старта

1 старт — 13 мая. Задействована система самоликвидации. «Симаргл» уничтожен. «Стакан» после приземления упал.

2 старт — 26 июля. Прошёл успешно. На орбиту выведена «Вимана» с Анжелой. При снижении на посадку «Симаргл» перешёл в неконтролируемый режим и был взорван. «Вимана» благополучно вернулась.

3 старт — 10 августа. Прошёл успешно. «Стакан» возвращён целым. «Симаргл» и за ним «Вимана» приземлились благополучно.

4 старт — 22 августа. «Стакан» и «Симаргл» вернулись целыми. «Вимана» осталась на орбите. Модуль «Алекс».

5 старт — 25 августа. «Стакан» и «Симаргл» вернулись целыми. «Вимана» осталась на орбите. Модуль «Грин». «Симаргл» пришлось взорвать при попытке захвата.

6–8 старты — грузы для «Оби». В период с 31 августа по 14 сентября. Полностью благополучны. Только последняя «Вимана» не смогла пристыковаться, осталась на близкой орбите.

В целом финансовые потери оцениваются в два с половиной миллиарда рублей.

Ещё раз гляжу на расчёты Полуяновой. Пятьсот восемьдесят миллионов рублей с копейками. Да и в целом — натуральные копейки. Такова средняя стоимость наших запусков. Роскосмос сдирал с нас в тринадцать раз больше.

— Можете дать прогноз стоимости, если аварийность не превысит пяти процентов?

— Надо считать, Виктор Александрович. В пределе — я прикидывала — при нулевой аварийности и неизменности других параметров стоимость вплотную приблизится к четырёмстам миллионам. При среднем сроке жизни ракет в пятнадцать полётов.

— Понятно с этим. Премии ребятам выписали?

— Каким ребятам?

— «Гришкам» и «Сашкам». Тем, кто на орбите сейчас.

— А, да, — женщина заулыбалась, её тоже веселят эти прозвища. — Как вернутся, сразу получат.

— Замечательно, — отпускаю главбуха.

Мои опасения, что придётся натужно формировать вторую бригаду для завода Таши, не оправдались. Ресурс ракет и двигателей к ним категорически не желает заканчиваться. Так что одноразовость сама собой ушла в прошлое. Недавно упёрлись с Андреем, твёрдо решив выяснить ресурс основного водородного и третьестепенного (применяемого в третьей ступени, на «Вимане») двигателей. РД-0121МС вышел из строя только на пятидесятом запуске, РД-0200С (керосиновый) прогорел на тридцать седьмом.

— Можно усилить кое-где и поднять ресурс, — задумчиво сказал Андрей, разглядывая процесс разрушения в замедленной съёмке.

— Даже не думай, — отмахнулся. — Он и так сильно избыточен. Вечная многоразовость нам ни на одно место не упала. Будем считать официальным пределом тридцать и двадцать запусков.

— Тридцать пять и двадцать пять, — не согласился Андрей.

— Хорошо. Пойду тебе навстречу. В последний раз.

— Дело в шляпе, — Андрюха подытожил беседу невпопад, он такое любит.

Кому-то покажется странным моё приятное замешательство, ведь мы с самого начала планировали многоразовое применение движков и ракет в целом. Только я поступал с максимальной предусмотрительностью: надеялся на лучшее, готовился к худшему. Планировали и надеялись на долговечный ресурс движков, рассчитывали и готовились к одноразовому варианту.

К тому же мы можем вернуться к одноразовой схеме. О ней никому не говорю, но когда первая очередь базы будет готова, «Симарглы» частично перестанут возвращаться. Двигательные установки и другое нужное оборудование снимут, корпуса и прочие конструктивные элементы переделают — если надо, переплавят — в переборки, полы и потолки для кают персонала.

Очень ругался Куваев почти месяц назад, когда велел ему переделать конструкцию лунного модуля.

— Раньше не мог сказать?!

Первый раз видел его таким разбушевавшимся.

— Не мог, — после равнодушного сообщения описал ему всю глубину его наивной недальновидности: — Ты бросился проектировать модуль, когда у нас ничего не было даже на бумаге. Вот смотри, почему диаметр ракеты семь метров? Потому что тоннель в поперечнике семь метров, правильно? А почему он семь метров? Потому что горнопроходческие щиты диаметром больше десяти метров делаются по спецзаказу и за рубежом.

Пришлось объяснять, хотя и в общих чертах — Санёк не в курсе подробностей устройства тоннеля.