Так, ладно. Что мне понадобится? Лето там жаркое, впереди морозная зима, значит, зимние вещи обязательны. Инструменты жалко бросать, любой мужчина меня поймёт. Но как их в самолёте перевозить? Не в железнодорожном контейнере ведь отправлять. Эврика! Я же печь должен упаковать! Туда всё и сложу…

Прощай, страна Амазония! Домашний эльф Добби Дробинин получил свой носок как знак освобождения от вечного рабства!

Глава 31

Гонка за результатом

22 сентября, среда, время 12:10.

Боинг-737, рейс Москва — Байконур.

— Виктор Александрович, а где я жить буду? — Дробинин, сидящий рядом, будто спохватывается.

Меня этот вопрос радует. Человек сначала ринулся за перспективой на горизонте и только затем интересуется бытом. Такую увлечённость надо приветствовать, но как пропустить прекрасную возможность для троллинга? О нет!

— Не волнуйтесь, Сергей Васильевич. Палатку в степи мы вам поставим. Даже с буржуйкой. Топиться, правда, кизяком придётся. Особенности географической зоны, знаете ли. Лесов нет.

Некоторое время любуюсь ошарашенным видом соседа, потом не выдерживаю, захожусь в хохоте. Чирикающие поодаль Кира и РИА-Оля оглядываются.

— Виктор Александрович, я же серьёзно…

— Самое лучшее для вас — устроиться в общежитии гостиничного типа. У нас есть двухкомнатные номера. Наиболее удобное для вас.

— А квартиру нельзя?

— Можно. Только зачем? Больше двухкомнатной я вам не дам. Да и ни к чему одному-то. А вдруг приедет семья?

— Не приедет, — вздыхает. — Наверное.

— Вот видите! Сами говорите: «наверное». Ну а вдруг, допустим, разведётесь и снова женитесь? Опять переезд. А два переезда равняются одному пожару. К тому же одинокому человеку в гостинице тупо удобнее. Столуетесь там, готовить самому не надо. Хотя общая кухня на этаже есть. Бельё централизованно меняют. Горничная уборку сделает. Чем плохо?

Задумывается.

— Дорого, наверное.

— Нет, Сергей Васильевич, не дорого. Жизнь на Байконуре дешёвая. Ну уйдёт у вас треть зарплаты на гостиницу, и что? Или половина, если кормиться там будете.

— Кстати, какая у меня зарплата?

Опять он меня радует. Сначала согласился и только после спрашивает.

— На месяц испытательного срока — не огорчайтесь, порядок для всех один — восемьдесят тысяч. Обычно меньше платим, но вы в ранге руководителя среднего звена. Затем начнёте тренировки в отряде космонавтов, пойдёт курсантская стипендия в сорок тысяч.

— А если всё-таки на квартире буду настаивать? Готовить я умею, это несложно. Сварил борщ, котлеты — на три дня хватит.

— Хотите квартиру, будет квартира, — морщусь от нецелесообразности, но соглашаюсь. — Только учтите, что жить вам в ней не больше года. Потом вашим домом космический корабль станет.

— «Нет, ребята, я не гордый. Не загадывая вдаль, так скажу: зачем мне ордер, я согласен на отель», — вдруг заявляет Дробинин, теперь ржём вместе.

Дробинин.

На самом деле я его проверял. На вшивость. Вернее, прощупывал, насколько глубока его заинтересованность во мне. Отплатить за шуточку о палатке в степи тоже хотелось.

Стиль общения в Агентстве подкупает мгновенно. Знал бы раньше, ни секунды бы не сомневался, ехать к ним или нет.

В аэропорту встала проблема упаковки моих личных железок. С печкой-то сложностей нет, этим специально занимались. Работник аэропорта потребовал всё закрепить.

— Греметь будет, но это-то ладно, — придрался мужик в форме, — искру может вышибить, вылететь из ящика и ударить в корпус. Разгерметизация, повреждения проводки, тяг… вам это надо?

Нам этого не надо, а самолёт отправляется через час.

— Стойте тут, никуда не уходите, — заявил Гена, водитель Колчина. — Дядя придёт — порядок наведёт.

Что задумал, говорить не стал. Вернулся через полчаса с длинным куском полиэтиленовой плёнки и баллончиком монтажной пены. Под одобрительным взглядом аэропортовского инспектора приступили к работе под командованием Гены.

Тот уложил на дно печного бака конец плёнки и пшикнул пеной. Только когда он накрыл вспухающую массу полотном плёнки и потребовал мои железки, до нас, недоумков, начала доходить его идея. Гена укладывал инструменты на плёнку, которая под действием пены мягко обнимала всё уложенное. Плёнка ещё раз заворачивалась и накрывала мои гаечные ключи, отвёртки и прочие милые мужскому сердцу железяки. Снова порция пены, которую закрывает плёнка, готовая принять следующую порцию разнообразного инструмента.