Сейчас у Ильи глаза темные, как полуночный лес. Он хмурится и разглядывает меня, и я знаю, что он видит. Опухшая сестрица, которая будто бухала…ой, а что это я себе льщу? «Будто» не про меня. Я бухала, и он это видит. И красный нос, и глаза «слезные» тоже.

– Кофе будешь?

Киваю слегка. Он кивает в ответ и разворачивается я сторону кухни. Я благодарна, конечно, что он не задает вопросов, потому что не уверена, что сейчас их вывезу.

Но вывести придется.

Он просто дает мне время немного…очухаться, что ли. А еще самой начать. Да, мне нужно начать самой…

Илья ставит передо мной чашку с ароматным кофе, себе тоже берет и отходит к окну. Щелчок. Оно открывается. Еще один, сигарета начинает тлеть. Я смотрю в черную жижу, в которой хочется утопиться.

Сука.

– Я… - откашливаюсь, когда слова застревают в горле, - Я поживу пока тут?

Спрашиваю тихо и осторожно. Илья хмыкает.

– Тупой вопрос.

Правда. Он тупой. Конечно, могу, но я не могу не спросить, чтобы как-то начать. С какой стороны подступиться - без понятия. Как признаться, что мой счастливый брак оказался фантиком от конфеты, а внутри пустота. Никакого тебе шоколада, даже уродского с коньяком или марципаном. Просто ноль. Ничего…

– Что случилось?

Все-таки спросил. Ха! Илья обычно не лезет в душу, а реально ждет. Видимо, я выгляжу еще хуже, чем себе представляла, хотя и смотрелась в зеркало. Да, видно, что плакала, но…нет, он бы просто из-за слез не спросил. Он почувствовал. Вот насколько мы близки: всегда чувствуем, когда души одного из нас надламываются…

Издаю смешок.

Из глаза падают слезы, и я даже не пытаюсь их стереть, по-прежнему глядя в черную, кофейную жижу.

– Я… - горло сцепляет спазм. Моргаю, чуть дернув головой.

Давай.

Это все равно придется произнести вслух. Давай…

– Я развожусь.

Илья давится дымом. Я не поднимаю глаз, чтобы одарить его каким-нибудь жестким, фирменным взглядом. Если честно, я просто не смогу ни один изобразить. У меня от характера сейчас не осталось ничего - пустое место. И я будто бы тоже пустое место, выжженное изнутри.

– В смысле?
– тупо переспрашивает брат.

Я усмехаюсь.

– В прямом. Застукала его с бывшей в нашем доме.

Говорю быстро, как пластырь отрываю, только рана у меня свежая и уже успела загнить, поэтому больно адски.

Воздух напрягается.

Илья все понимает. Ему тоже когда-то изменили, поэтому больше он никого к себе не подпускает. Говорит, нахер эти отношения, а я все его журила…судя по всему, он все-таки оказался прав в своем остром цинизме. Ха! Ха…

– Ты сейчас пошутила?

Мотаю головой, потом вытираю слезы и запускаю пальцы в волосы, чтобы собрать их в хвост.

– Нет.

– Этого…быть не может!

– Думаешь, я башкой тронулась?

– Нет, но… - Илья прикусывает губу.

В детстве он всегда так делал, когда хотел что-то сказать, но вовремя понимал, что это говорить «не можно».

– Что?

– Да нет. Неважно.

– Важно. Говори, - бросаю ему вызов, Илья недолго смотрит мне в глаза, а потом уводит их в окно и тихо произносит то, что я не готова была услышать.

– Он тебя любит.

Хочется смеяться и рыдать одновременно, но я не делаю ни того ни другого. Только усмехаюсь. Зло. И не над ним, а над самой собой, или над нами двумя. Может быть, мать нам свою наивность с молоком передала? Ведь как еще объяснить ее тотальное нежелание признать, что муж ее - кусок говна, и надо уходить. Нет. Мы до последнего сидели рядом и верили в лучшее.

– Мне надо в душ, - встаю, Илья не поворачивается.

Кивает.

– В твоем распоряжении. Можешь занять комнату Славы.

– Ох, спасибо. Я так ценю твою щедрость.

Брат показывает мне средний палец и дарит легкую улыбку. Она отражается в моем сердце рябью тепла. Так дети, которые не знали нежности, а знали только громкие скандалы и вонь алкоголя, показывают свою поддержку.

***

Я взяла отпуск за свой счет и весь его провела в постели. Илья молча носил мне еду, когда не ходил на смены, а когда ходил, у меня была возможность выть в голос, слоняясь из угла в угол. Истерики накатывали жуткие. Были моменты, когда хотелось все крушить, а были моменты, когда хотелось на все плюнуть и поверить в Рому. Приехать домой, предложить другое решения проблемы, но вернуться к нему в объятия.

Мне очень сильно его недоставало. "Скучаю" вычерчивалось острыми порезами на моей душе. Перечеркивалось яростью. И снова чертилось на живую.

Я снова не сделала ни того ни другого. Просто плакала. Просто позволяла себе сдохнуть изнутри пару сотен раз, возродиться и снова сдохнуть.

А завтра мне надо на работу - это проблема номер раз, вторая - мне нечего надеть. Если я заявлюсь в офис в вельветовом спортивном костюме, то до конца жизни придется сидеть в подвале. Не вариант. Хотя, если честно, может быть, и вариант. Мне так на все плевать…