Шрифт:
– Я его знаю?
Снова тишина.
Только через мгновение я получаю еле заметный, короткий кивок.
Вот это откат…
Меня так бьет изнутри, что руки начинают дрожать. Мысленно я уже вскочил и начал крушить все вокруг, и как мне удается этого не делать - вопрос.
Откидываюсь на спинку кресла, тру лицо.
Больно адски.
Печет, разрушает. Кости крошатся…
Каким же мудаком я был…
– Ты не виноват, - звучит тихий голос Киры, - И мне…мне правда очень жаль, Эмиль, но это ее суть. Кристина просто не может жить, не купаясь в обожании.
– То есть я его ей мало дал?
Криво усмехаюсь и жестко смотрю в глаза своей помощницы.
– Давно знаешь и ржешь за моей спиной?
– Похоже, что я ржала хоть когда-то за твоей спиной?
Резонно. Нет, не похоже. На Кире нет лица, и ей этот разгар не приносит ровно никакого удовольствия. Ей тяжело. Поэтому еще через мгновение она прячет глаза и тихо добавляет.
– Я же сказала, что дело не в тебе. Любая женщина была бы счастлива, окажись она на ее месте, но…это не про Кристину. Ей нужно владеть всеми, и чтобы все у ног ее были, иначе она просто не может. Принцесса всегда остается принцессой…
– Принцесса…
Так ее называет ее мерзкий папаша. Как же он меня заебал, вместе с ее мамашей. Похоже, это единственный плюс от всего, что происходит в темноте. За моей спиной. Я наконец-то избавлюсь от необходимости с ними общаться.
– Кто он?
Кира бросает на меня взгляд. Я задаю этот вопрос, хотя уже знаю на него ответ. Все слишком очевидно. Пазл сложился, и Валерия теперь не кажется такой конченной идиоткой.
– Ее первая любовь.
Ясно.
Сейчас
Стою у панорамных окон и смотрю на оживленную Москву. Она такая всегда, когда ни взгляни. Она такая всегда, никакого спокойствия и тишины.
Но мне это сейчас и не нужно.
Страшно оставаться в тишине, потому что я не хочу слушать свои мысли. Сейчас я живу и действую исключительно на горячем чувстве справедливости, и я не хочу ни в чем разбираться. Предательство - это предательство.
Надеюсь, Валерия думает хотя бы на пару процентов в том же ключе, что и я. Иначе? Да похер мне будет, что иначе. Это значения не имеет, просто прекрасный бонус, как вишенка на торте.
Подношу сигарету к губам и делаю медленную затяжку. Дым горчит на языке, но внутри я его уже не чувствую. Там все сожжено…
Шаги.
Аккуратные, тихие шаги вызывают улыбку. Она из тех, которые означают одно: скоро все получат по заслугам, и да. Я тоже получил по заслугам в каком-то смысле за то, что в прошлом сам переступил через брачные клятвы. Имеет ли значение, что с Мадиной у нас все было по-другому? И никому, по сути своей, больно не было? Нет, не имеет. Есть вещи, которые все равно тебя догонят и дадут по морде, и я получил свое.
– Дверь была открыта, - говорит Валерия, я усмехаюсь.
– Потому что я тебя ждал.
Поворачиваюсь и смотрю на нее.
Чего тебе не хватало, мудак? Не понимаю. Она не совсем в моем вкусе, но красивая же баба. Даже в обычном свитере и джинсах, даже с хвостом вместо укладки. Даже без макияжа.
Валерия нервничает.
Я знаю про Рому кое-что очень важное. Как бы ни звучало, он до безумия любит свою супругу. Да, это так. Ты всегда это видишь, когда знаешь, как выглядит безумная любовь. Он ее любит. Какого хуя его понесло тогда - мне насрать. По большей степени, меня это не особо касается. Но я знаю, что Лера - его любимая женщина, а значит, у меня есть самый отъявленный джокер в рукаве. Ха! Не нужно было тебе поддаваться на ухищрения моей бла-го-вер-ной. Теперь посмотрим, как тебе понравится потерять свою женщину. А это я тебе гарантирую.
«Все просто»
Эмиль
– …Господи, Эмиль…с тобой все в порядке?
Слышу голос Мадины, как из-за толстого стекла. Домой ехать - без вариантов. Боюсь, если бы я туда поехал, на следующее утро все заголовки пестрили очень броскими фразочками, типа: наследник крупной компании нажрался и убил свою супругу! А все бы шептались: бедная девочка…
Хуй ей.
Большой и толстый, а не жалость! И даже в состоянии полного невменоза я это понимаю. Стараюсь что-то ответить старой подруге, но меня так размазало, что я даже головы удержать не в состоянии.
Внутри виски и адская боль.
Из груди рвется смешок, я подпираю лоб ладонью, но тут же проскальзываю и чуть не лечу головой в белый кафель подъезда моих друзей.
– Сука! Олег, иди сюда скорее!
– Что такое?...блядь...
Дальше я окончательно проваливаюсь в глубокую, черную дыру. Нет здесь сильного, смелого Эмиля - хорошего сына, гордого человека. Сейчас здесь один перелом, и это, конечно, кринж. Наверно, я подумаю об этом завтра, а пока…тьма. Хорошо. Это хорошо. Она пожирает то, что недожрало меня изнутри…