Вспыхиваю.

Может быть, там уже давно не ваши даты, а их? А ты тут слюну распустила.

Это больно.

В груди жжет еще сильнее, и я перевожу на спящего мужа взгляд. Очень хочется воткнуть ему этот телефон прямо в морду. Читала новость, что какая-то девчонка, просматривая ленту ночью в своей постели, сломала себе нос, уронив телефон на лицо. Значит, вещь тяжелая. Значит, может нанести хорошую такую травму. А что? Звучит очень…

Хреново. Хреново это звучит, моя ты золотая. Все, что ты получишь тогда - очередной бред, помноженные на лизоблюдство или обвинения. Он просто вывернет ситуацию, как ему удобно, и все! Хочешь еще порции лапши на ушки? Так иди и завари, а не жди ее от Измайлова в виде всей этой дебильной канители. Ее ты уже накушалась, спасибо.

Лучше думать о деле, а не о травмах.

Киваю, кладу телефон и ухожу с пустыми руками. Обидно все равно. Если честно, я не совсем честна была, когда говорила, что теперь его объятия душат. В то же время в них я чувствую какую-то особо острую любовь и…важность, что ли? Нужность? Его ко мне, свою ему. И в какой-то момент, пока я молча лежала и смотрела перед собой, пока он дышал жаром мне в затылок, я думала: что ты делаешь? Ты серьезно его подозреваешь? НАСТОЛЬКО, чтобы…устроить всю эту вакханалию?

Мне хотелось остановиться.

Вполне вероятно, я снова словила легкую паничку, ведь снова пошли слезы и дикий откат обратно к неверию, но…я успела выжать экстренный тормоз, потому что действительно НАСТОЛЬКО не доверяю. Нет, не доверяю. Даже больше вам скажу: меня преследуют фантомные боли дохлого доверия, и я не могу так жить. Сойду с ума точно…

Спускаюсь на первый этаж, достаю из каморки контейнер с маячками, один из которых активирую, а потом выхожу на улицу. Пихать в пальто или рабочую сумку - просто глупо. А вот в машину? Это да. Это уровень шпиона «Бог».

Его же хрен найдешь!

Я заталкиваю свою шпионскую примочку под пассажирское сидение, прикрепив к железным рычагам, а потом застываю. Мне не хочется этого делать, и вообще, лучше бы побыстрее все закончить и вернуться домой, пока меня не обнаружили, но…нет, это выше моих сил. Я снова приседаю и свечу на пол его тачки фонариком своего телефона.

Пусто.

Бросаю взгляд перед собой и резко забираюсь в салон. Открываю подлокотник. Роюсь в нем, как белка! Но тоже ничего. Карты, мелочь, моя гигиеничка и резинка, еще какие-то документы, типа страховка и бла-бла-бла.

Никаких следов мерзкой твари.

Застываю снова.

А что, если они…прямо здесь?

Медленно поворачиваю голову на заднее сидение. Вообще, Рома не любит секс в машине. Он говорит, что ему тесно, и оно понятно: он высоченный, огромный мужик с широкими плечами и крупной массой. Даже такая тачка ему жмет в плечах, притом, что Рома любит подвижный секс. В разных позах. Жаркий и долгий, а тачка? Это всегда быстро. На скорую руку, так сказать. Разве так трахают первую любовь? Разве ей не упиваются? Бред.

Даже со мной он занимался здесь сексом редко.

Даже? Там же первая любовь, а ты всего лишь жена…

Фу.

Ежусь от неприятных мыслей, веду плечами и ощущаю противное, гадкое жжение по позвоночнику. Не хочу об этом думать. Не надо раньше времени… да и потом, если он тебя тут застукает - пиши «пропало», и не будет уже никакого времени. Придется тебе до конца жизни тогда тупым углом ходить, если существует этот проклятущий треугольник. Истеричкой и плаксой будешь. Бабой с поехавшим чердаком или очень богатым воображением.

Ай, плевать.

Завтра я все узнаю. Так или иначе.

***

Прощаемся мы скомканно и быстро. Еще вчера, пока Рома оставался на первом этаже, я заказала себе машину бизнес-класса, и теперь он меня целует рядом с ней.

Проводил, донес чемодан, который я, кстати, собрала для прикрытия, теперь вот целует…хах…Мне так хочется верить в искренность его поцелуя. Да я почти и верю, а на мгновение верю полностью.

Особенно сильно это мгновение, когда я отстраняюсь и заглядываю ему в глаза, в которых столько того, что я видела много-много лет подряд…

Там и любовь, и нежность, и забота…

– Вернись побыстрее, ладно?
– тихо просит, а у меня сжимается сердце.

Мне даже становится стыдно за свои подозрения, но…я киваю и залезаю в салон, а потом говорю водителю:

– Можете ехать.

Если мои подозрения окажутся неликвидными, я потом извинюсь, но так больше жить просто невозможно! Я должна понимать, что происходит. Сошла ли я с ума от своей ревности? Или я просто женщина, которая знает, что ее обманули?

Когда мы выезжаем с улицы нашего коттеджного поселка к магазину, водитель бросает на меня взгляд через зеркало и тихо спрашивает: