Шрифт:
Горло давит.
Дыхание сбивается.
Я прикладываю основания ладоней к глазам и считаю до десяти. Не помогает. Кожа становится влажной.
Сейчас
Пару раз моргаю из-за настойчивого стука в дверь. Поднимаю на нее глаза - закрылся. Точно. Я заперся, чтобы меня оставили в покое, но эта опция явно не устраивает весь оставшийся мир.
Шумно выдыхаю, встаю и иду открывать. На пороге стоит мой отец.
– Блядь…
Он издает смешок и кивает.
– Замечательно. И я рад тебя видеть, мой дорогой.
Бесцеремонно оттолкнув меня, отец заходит в кабинет. Я бросаю взгляд на секретаршу, которая замерла и наблюдает за нами. Она резко опускает глаза и делает вид, что пишет. Ясно. Значит, слухи пойдут по всему офису…ой, да и похуй.
Хлопаю дверью, поворачиваюсь. Отец стоит у панорамных окон.
– Чем обязан?
– Что у тебя с лицом?
– Упал.
– О кулак Ильи?
Знает.
Значит, уже донесли. Что ж…этого стоило ожидать.
Вздыхаю и возвращаюсь к своему столу, падаю на кресло и откидываюсь на спинку.
– Зачем ты пришел?
– Когда ты собирался сказать нам с матерью, что вы с женой разводитесь?
Неприятно коробит и цепляет. Я сразу щетинюсь.
– Никогда.
Отец бросает на меня взгляд через плечо.
– Никогда? Мило. То есть, мы не заслуживаем это знать?
– Я не собирался говорить, потому что развода никакого не будет.
Повисает тишина.
– Я ее не отпущу, - нарушаю первым.
Отец поджимает губы и снова смотрит перед собой, засунув одну руку в карман брюк. Дальше его голос звучит уже тихо…
– Тебе не кажется, что ты много на себя берешь, Рома?
Оскаливаюсь.
– Нет, но мне кажется, что много на себя берешь ты.
– Прости?
– Не лезь в наши отношения.
– Рома.
– Нет, хватит!
– вскакиваю.
Внутри расползается пламя ярости.
– Хватит ебать мне голову! Я все знаю. Знаю! Да, я сделал то, что простить невозможно, но я собираюсь все перевернуть, если надо, то себя переиначить, но сделать то, что невозможно! Ясно?!
– Это глупо, - тихо шепчет отец, меня шпарит сильнее.
– Глупо?! А что ты хочешь?! Чтобы я просто забыл?! Я люблю ее!
– Я был у нее пару часов назад.
Внутри все замирает. Слова разлетаются в стороны. Что?…
У отца в глазах отражается жгучая боль.
– Все плохо, Рома. Лера в ужасном состоянии, поэтому…я вынужден…вмешаться.
– Ч-что?
– Если ты ее действительно любишь, ты должен ее отпустить.
Отступаю на шаг и мотаю головой.
– Н-нет.
– Ром, послушай…
– Я сказал - нет! Я все готов сделать, чтобы исправить…
– Как ты не понимаешь, сын?! Некоторые вещи исправить невозможно!
Мы застываем оба. Он смотрит на меня с жалостью, а я на него с какой-то невыносимой потерей. А потом с яростью.
Бред.
Все это хуета.
Лера меня любит, и ей будет только хуже без меня. Если я не попытаюсь, она…нет! Я не отпущу ее.
Мотаю головой упрямо, падаю в кресло и опускаю глаза в контракты.
– Уходи, у меня много работы.
– Рома…
– Я сказал - уходи! И нет! Я не отпущу ее, отец! За свою любовь бороться надо, твои слова! Ты всегда так говорил…
– Не в том случае, когда твоя борьба вредит тому, кого ты любишь.
Слова бьют сильнее Ильи раз, эдак…в пятьсот миллионов.
Он это несерьезно. Он это несерьезно. Он это несерьезно.
Не слушай.
Он ничего не понимает.
Не слушай его!
Прикрываю глаза, чуть мотаю головой и выдыхаю хрипло.
– Уходи и не лезь в мои отношения. Я разберусь сам.
Отец стоит передо мной еще пару мгновений, но потом уходит. Что он может? Запретить мне? Нет. А я знаю, что Лере будет только хуже…я…я не могу сдаться. Не могу ее потерять и…
Ты уже ее потерял, Рома. И сейчас ты делаешь только больнее. Еще больнее. Остановись…ради нее. Тебе придется ее отпустить ради нее…
«Подмена понятий»
Николай, много лет назад
Я спускаюсь вниз, когда на часах уже почти три часа утра. Сложная ночь. Что там ночь? Сложный последний год.