Я луплю его по спине, плечам, вспоминая весь ужас нашего нищенского существования, когда он бросил «Торопыгу», прихватив практически все мои сбережения. Злобы во мне столько, что, умей я вызывать пламя, сожгла бы весь город. Ни на грамм этот идиот не изменился: как был пустозвоном и любителем пустить пыль в глаза, так им и остался! Чувствуя, как кончики пальцев начинает покалывать от скопившейся силы, от желания прямо сейчас отправить Маркуса в межмировой вояж, я глубоко вдыхаю и пытаюсь успокоиться. Нельзя, нельзя слетать с катушек. У меня команда, Мири и Освальд. Теперь и малышка Розмари.

– Я как-то на другую реакцию рассчитывал, милая. – Он уворачивается от ударов и отпускает мне свою дежурную «обаяшку», а сам бросает мимолётный взгляд за мою спину.

В следующую же секунду меня хватают в охапку и затаскивают в переулок между двумя магазинами. От столь резкой смены обстановки и настроения Маркуса я затихаю и даже вжимаю голову в плечи. Поднявшаяся волна магии застывает где-то на уровне солнечного сплетения, и я физически ощущаю недовольство силы. Будто это живое существо и ему не дали повеселиться.

Фаст тем временем осторожно выглядывает на улицу и молчит. И эта тишина настолько напряжённая, давящая, что я не выдерживаю.

– Если это такая попытка заткнуть меня, то она не удалась. Я всё ещё злюсь! – говорю я недовольным шёпотом.

– Там наш старый знакомый, – только и бросает в ответ Маркус. – Самая большая тварь из жердей, какая только может упасть нам на хвост.

– Командор Ремер, – не спрашиваю – утверждаю я. – Но нам нечего бояться: у меня всё по документам чисто, а ты можешь полог невидимости накинуть.

– Я не за себя боюсь – за тебя. Надо уходить, и быстро. – Мои доводы пролетают мимо Маркуса, как новейший экспресс сквозь два десятка миров.

– Да чего ты так разнервничался? – хмурюсь я и всё-таки выглядываю из-за его плеча.

Через две торговые лавки от нас я вижу знакомые фигуры – командор и два его приспешника. Они идут крайне медленно, выставив вперёд руки в странных объёмных перчатках, меж пальцев которых натянута сверкающая магией сеть.

– Что они делают? – Я бросаю мимолётный взгляд на Маркуса, который при этом пытается задвинуть меня за спину.

– Прощупывают нити пространства, ищут искажения, что оставляют после себя Скользящие. Именно так они вас ловят, Агата. – Маркус наконец-то отводит взгляд от приближающихся врагов и смотрит на меня, поражая тем, насколько сейчас сосредоточен и серьёзен. – Именно так они вышли на Розмари и на мой поезд. Я сейчас проверю тот конец переулка, и, если всё чисто, попробуем пробраться на вокзал дворами.

Я киваю, не в силах что-либо возразить. Не знала, что у жандармов появились такие артефакты и что теперь эти хранители равновесия опасны для меня как никогда.

Пока Маркус отходит в противоположную сторону, я продолжаю наблюдать за приближающимися жердями. И в какой-то момент окружающий меня мир наполняется зелёными бликами, а кое-где видны пятна пространственных разрывов. Сделай шаг – и нырнёшь в Межмирье.

– Ма-а-аркус, – жалобно тяну я, понимая, что это так и не успокоившаяся сила выходит из-под контроля.

Она выплёскивается из меня волнами, которые расходятся пока ещё небольшими кругами, не выходя за пределы переулка и не выдавая патрулю. Но я знаю, что скоро станет хуже. Вместе с нарастающей магией во мне разрастается и паника: рядом нет фуршуня, на которого я могла бы сбросить переизбыток энергии и на которого мы могли бы свалить возмущение в пространственном фоне.

– Агата!

Маркус подбегает ко мне и моментально понимает, что происходит. Хватает мои ладони, а я в каком-то ступоре отмечаю, насколько они у меня маленькие по сравнению с его.

– Агата. – Он притягивает меня к себе, одной рукой за подбородок задирает моё лицо и смотрит прямо в глаза.

С холодным спокойствием смотрит, но я никак не могу перенять этот посыл. Во мне всё бурлит и жаждет свободы.

– Фуршунька, это всё жерди, их артефакты. Ты попала под их влияние, вот твоя магия и сошла с ума. А теперь смотри мне в глаза и считай. Медленно и размеренно, как тебя учили в детстве.

Я киваю и начинаю вполголоса считать, сосредоточиваясь на этом действии и стараясь полностью отключиться от действительности. В глазах Маркуса я вижу своё отражение – бледная, с трясущимися губами и потемневшими от прилива силы глазами. И это ни черта не успокаивает! Что-то на улице привлекает внимание Фаста, и он всего на секунду разрывает наш зрительный контакт, что служит спусковым крючком.

Мир вокруг меня растворяется в зелёном сиянии. Мы с Маркусом оказываемся одновременно и в переулке и в Межмирье. Это опасно в первую очередь для него, умом я это понимаю, но вот сделать ничего не могу: сила совершенно не слушается меня!