Обычай метить территорию в ходу и у больших медведей Северной Америки, как это видно на илл. 39. Выпрямившись во весь рост, медведь натирает спиной и мордой кору одиноко стоящей сосны, хорошо видимой отовсюду. Для других медведей это сигнал далеко обходить сосну и не вступать в пределы той местности, где столь крупный медведь охраняет свою территорию.

Илл. 38. Карта зоологического сада

Илл. 39. Медведь обозначает свою территорию

В моей памяти до сих пор жив образ облезлого утенка, высиженного вместе с индюшатами и так прочно прижившегося в семье индюшек, что он никогда не заходил в воду и старательно избегал других уточек, которые свежими и чистыми выходили из воды.

Вскоре после того, как я наблюдал эту картину, мне принесли совсем молодую дикую утку, которая повсюду следовала за мной. Когда я садился, она клала свою голову мне на ногу. Мне казалось, что ее привлекают мои сапоги, поскольку иногда она увязывалась и за черной таксой. На этом основании я заключил, что для замещения образа матери достаточно лишь черного движущегося предмета, и выпустил ее вблизи материнского гнезда, чтобы она снова примкнула к своему семейству.

Моя уверенность в том, что это возвращение состоялось, испарилась с тех пор, как я узнал следующий факт. Чтобы птенцы серого гуся смогли без затруднений примкнуть к своим сородичам, необходимо, перенося их из инкубатора в гусиное семейство, быстро посадить гусят в сумку. Если птенцы какое-то время задержатся в обществе человека, они навсегда отвергнут связь с себе подобными.

Во всех этих случаях речь идет о путанице в восприятии образов, которая особенно часто наблюдается в окружающем мире птиц. Того, что нам известно об образах, воспринимаемых птицами, недостаточно, чтобы на этом основании сделать твердые выводы. На илл. 20 мы уже видели, как галка охотится на кузнечиков, и могли заключить, что у галки нет воспринимаемого образа кузнечика и потому в ее окружающем мире его не существует.

Дальнейшие наблюдения над образами, воспринимаемыми галками, продемонстрированы на илл. 40 (а и b). Здесь представлена галка, находящаяся в атакующей позе перед кошкой, которая несет в своей пасти другую галку. Галка никогда не нападет на кошку, не имеющую добычи в зубах. Кошка становится для нее объектом нападения лишь в том случае, когда ее челюсти, представляющие для галки опасность, сомкнутся, захватив жертву.

Илл. 40а. Галка принимает боевую позу перед кошкой

Илл. 40b. Галка принимает боевую позу перед тряпкой

Может показаться, что эти действия галки целенаправленны. Однако в действительности речь идет лишь о планомерной реакции, происходящей совершенно независимо от каких-либо намерений галки. Об этом говорит тот факт, что галка принимала точно такую же атакующую позу, когда перед ней оказывалась черная тряпка. Между тем кошка, которая несла мимо нее белую галку, не подвергалась нападению. Воспринимаемый образ проносимого мимо черного предмета тотчас провоцирует атакующую позу.

Такой неконкретизированный характер воспринимаемого образа может стать постоянным источником путаницы, как мы могли в этом удостовериться на примере морского ежа, в окружающем мире которого облако или корабль то и дело бывают приняты за настоящего врага — рыбу, так как морской еж одинаковым образом реагирует на любое затемнение горизонта.

Однако в случае с птицами такое простое объяснение оказывается недостаточным.

Полученные в результате опытов многочисленные сведения о процессах, связанных с путаницей воспринимаемых образов у птиц, живущих в обществе себе подобных, весьма противоречивы. Лишь недавно нам удалось определить опорные моменты, обратившись к показательному примеру — ручной галке по имени Чок.

Рядом с каждой стайной галкой на протяжении всей жизни находится «спутник», с которым она сообща выполняет самые разные действия. Даже если она растет вне стаи, она ни в коем случае не отказывается от него и при отсутствии себе подобных находит «замещающих напарников» и даже может менять их в зависимости от новых обстоятельств. К. Лоренц [51] был так любезен, что прислал мне илл. 41 (а и b), которая дает нам ясное представление о напарнических отношениях.

Илл. 41 (а и b). Галка Чок и четыре ее напарника

Когда галка по имени Чок была молодой, ее материнским напарником был сам К. Лоренц. Она следовала за ним повсюду, звала его, чтобы тот ее покормил. После того как она научилась добывать себе пищу самостоятельно, она избрала себе в пару горничную, исполняя для нее характерные брачные танцы. Потом она нашла себе молодую галку, ставшую для нее напарницей-приемышем, которого она кормила уже сама. Когда Чок готовилась к длительным перелетам, она на галочий манер пыталась подвигнуть Лоренца лететь с ней, порхая прямо у него за спиной. Когда это не удалось, Чок примкнула к летящим воронам, которые на этот раз стали ее напарниками в полете.